На корабле полдень

Или, может, я зря грешу на М-119? Ведь дело было на Глаголе. Возможно, все мы "поймали" какую-то невидимую воздушную аномалию, которая и подняла температуру на двигателях? Как знать... В любом случае, продолжать полет мы не могли. Надо было что-то решать, причем немедленно.

Согласно карте, справа от нас лежал бескрайний и невероятно опасный Котел. Слева – на сотни километров простиралось плато натриевых гейзеров.

Фактически мы были вынуждены держаться в узком пятнадцатикилометровом коридоре, где единственно и гарантировалась относительная безопасность полета.

В ближайшие семь минут нам следовало либо выбрать место для посадки и сесть, либо на предельной скорости уйти на орбиту (вариант "охлаждать двигатели силою мысли" я не рассматривал).

Но на орбиту я бы предпочел не высовываться. Там наверняка шли тяжелые бои с ягну и попасть в очередную мясорубку, имея перегрев на маршевых, не хотелось совершенно.

К счастью, у нас впереди по курсу лежал объект, обозначенный на карте как "стройплощадка".

При стройплощадке имелся маленький грунтовый космодром, ангары с техникой и двухэтажное общежитие для трудящихся, увенчанное исполинской рекламой напитка "Байкал".

– Что ж, это нам подходит, – сказал я. – Идем на посадку.

Один за другим наши флуггеры падали на уплотненную грунтовку и, поднимая облака пыли, катились туда, где сказочными исполинами возвышались шагающие экскаваторы с многочисленными ковшами.

"Конечно, технику эвакуировать не успели, хоть она и дорогая... Не до того было, свои шкуры надо было спасать, – подумал я меланхолично. – Да и как, если подумать, ее эвакуируешь? Шагающий экскаватор в танкодесантный корабль не войдет по габаритам, его разбирать надо, а это такая морока даже в мирное время..."

Я был уверен, что на стройке нет ни одной живой души и что наша посадка никого не потревожит.

Каково же было мое удивление, когда я заметил как экскаватор сдвинулся с места, сделал пару шагов и, чуть помедлив, вгрызся всеми тремя ковшами в неподатливую глину Глагола!

"Манихеи? – Дрогнуло у меня внутри. – Неужто у них "концепция изменилась"? Решили попробовать себя в созидательном труде?"

– Вы это видели, Александр? – Спросил меня по рации бдительный Дофинов.

– Видел.

– Какие будут выводы?

– Пока никаких. Мы всё равно не можем продолжать полет. Поэтому пока стоим, охлаждаемся.

– А что вы думаете насчет принадлежности субъекта в кабине экскаватора?

– Мой парсер сообщает, что эта стройка ведется силами совместного российско-атлантического предприятия "Френдшип Интерстеллар Девелопмент". А значит, согласно нормам здравого смысла, мы должны придерживаться версии, что за пультом управления этой ходячей дуры – какой-нибудь дружественный Чизи, Чарли или Рейган.

Я выбрался из флуггера. На всякий случай проверил свой ТШ-ОН – и пошел поглядеть на праздник преобразования материи поближе.

С собой я позвал Цапко и, для разнообразия, Княжина. Остальные по моему приказанию остались нудиться в кабинах. По недовольному ропотку я понял – всем было страшно охота размять ноги. Но я настоял: если что – флуггеры прикроют нас огнем с места. Тому же "Орлану" ничто не мешает из спаренной "Настурции" работать.

Мы не сделали и двадцати шагов, как из-за штабеля металлоконструкций выскочил приземистый юркий мобиль.

Поднимая тучи красной пыли и плюясь во все стороны гравием, мобиль мчался к нам.

Примчался.

Встал, затормозив в трех метрах от носков моих ботинок.

И из водительской двери мне навстречу выпорхнул... Господи, помилуй... мой дорогой упитанный друг... Данкан Тес!

– Данкан! Сукин ты сын! – Взревел я. – Какими судьбами здесь?!

– Александр! Товарищ Пушкин! – Засиял неровными зубами душка Данкан и решительно, так любители русской бани прыгают в прорубь, ринулся обниматься.

– Вот уж неожиданно! – Похлопывая его по спине, ликовал я.

– Неожиданно есть! – Согласился Данкан. – Как говорят русские люди, облебуительно!

"Где это русские люди говорят "облебуительно"?" – Невольно усомнился я.

Впрочем, сомнений своих не озвучил. Я давно заметил, у русскоговорящих иностранцев своя версия великого и могучего. В чем-то даже более художественная, нежели наша.

– Ты что здесь делаешь? – Спросил я.

– Я есть тут трудился. Строю синхротрон! – Данкан указал в сторону шагающих экскаваторов – теперь уже все три машины пошевеливались, наполняя все окрестности грозным урчанием.

– Погоди... Но разве тут не война?

– Война! – Сияя своим неподражаемым, не ведающим меланхолии взглядом, согласился Данкан.

– Разве вас не должны были эвакуировать?

– Должны!

– А вы? Чего ж не?

– Должны быть были. Но не эвакуировали есть. Несколько моих людьев убежать с вертолетами фирмы. Остальные оставаться. Мы разделились на два отряда. Отряд один со мной занимается честный труд. Отряд два с Фрито Каролайна занимается отдых: водка пей – земля валяйся.

Я не сдержаться и рассыпался смехом. Про водку я и сам так говаривал. Может, это выражение он у меня перенял?