На краю Отонаби

– Да, они много чего производили. Папина компания… – Уилсон смутился. – Они немало на этом заработали. Мне кажется, что это неправильно.

– Ты же не виноват, Уилл, – горячо поддержал друга Майк. – И твой отец не виноват. Он был полезней на заводе, чем на фронте.

– Наверно… Но по сравнению с вашими… ничего героического.

– Никакого геройства тут нет, – покачал головой Майк. – Мой папка рассказывал, как солдаты попадали в газовую атаку, как их разрывало пополам шрапнелью[14], как они тонули в грязи.

– Ты, наверно, прав, – согласился Уилсон. – Я-то себе представляю войну как победные парады в кинохронике. Там солдаты выглядят ужасно по-геройски.

– А что толку? Папка вот вернулся в Дублин, и тут выяснилось, что он не на той стороне воевал.

– Это как? – Уилсон окончательно запутался.

– Пока папка был на фронте, в Ирландии началось восстание. Ирландцы теперь воевали против Британии. И к бывшим солдатам стали относиться как к предателям.

– Как странно иногда получается, никогда бы не подумал, – огорчился Уилсон.

– Про оджибве ты тоже никогда не думал.

– А что с оджибве?

– Да ничего. Вернулись они в резервацию, и оказалось, что права голоса у них по-прежнему нет, обычаи свои соблюдать нельзя, уходить с территории резервации без разрешения нельзя. Они-то думали, что после всех их военных подвигов станет полегче. Полегче не стало, всё осталось по-прежнему.

– Мне кажется, я всю жизнь проспал. Ничегошеньки не знаю, – признался Уилсон.

Майк громко рассмеялся.

– Ты же не виноват, что родился в богатой семье. Хватит о грустном, давайте поговорим о чем-нибудь веселом.

– Еще по сосиске и по смешной загадке, – предложила Люси.

– Идет! Знаете, почему кукушка не строит гнездо?

– Почему?

– Потому что живет в часах.

Все трое захохотали. Так здорово было сидеть под ярким голубым небом, греться на солнышке и жевать сосиски.

* * *

Уилсон поудобнее устроился рядом с телефоном.

В течение года в комнате школьного секретаря всегда толпился народ, но сегодня здесь было совершенно пусто. Уилсон получил разрешение директора школы, мистера Маккензи, дождаться в кабинете звонка от отца – тот должен был позвонить из Америки в восемь вечера. Уилсон дежурил у телефона с семи тридцати, вдруг отец решит позвонить пораньше.

Забавно быть тут без взрослых, словно залез без спросу, хотя ему-то сам директор разрешил. Ужасно трудно удержаться и не заглянуть в какой-нибудь ящик, посмотреть, что там. Всё равно, даже просто посидеть и покачаться на стуле в этом кабинете – уже приключение.

Одна из стен комнаты завешана фотографиями школьных спортивных команд – мальчишки держат трофеи за победы в крикете[15], футболе и хоккее. На остальных стенах тоже фотографии – те, кто стали известными людьми в Канаде, и те, кто пошел в военные училища, эти ученики в форме. Интересно, будет ли здесь висеть его фотография? Явно не за спортивные успехи. Может, он станет знаменитым пилотом? Конечно, отец хочет, чтобы сын занялся семейным бизнесом, но мальчик уверен – авиация куда интересней сталелитейного дела. Только, пожалуй, пока еще рано обсуждать это с отцом.

Уилсон вздрогнул, когда громко зазвонил телефон. Он схватил трубку – интересно, какие новости в Кливленде, удалось ли отцу договориться о покупке американской компании? Ему почти хотелось, чтобы переговоры продолжались подольше – тогда он сможет еще немного побыть с новыми друзьями. Даже чуть-чуть стыдно перед отцом, но Гим-клуб – это здорово, и таких друзей у него в жизни не было.

– Алло! – закричал он в трубку.

В трубке что-то щелкнуло, и мальчик услышал слегка искаженный телефоном голос отца.

– Добрый вечер, это Уилсон?

– Да!

– Это отец.

Уилсон чуть не рассмеялся. Кто бы это еще мог быть?

– Как ты, сынок?

– Хорошо. А ты?

– Всё в порядке. Прости, что так долго не приезжаю. Ты справляешься?

– Я в полном порядке. Конечно, скучаю по тебе, но так всё нормально. Подружился с одним мальчиком, плаваем вместе на лодке.

Нехорошо, конечно, даже не упомянуть Люси, но Уилсон точно знал, что не стоит рассказывать отцу о дружбе с девочкой из племени оджибве.

– Я рад. Но у меня новости не такие хорошие.

– Что случилось?

– Переговоры займут еще какое-то время, это очень важно для компании. Но всё довольно сложно. Боюсь, что мне придется еще задержаться в Кливленде.

– Я понимаю, папа.

И досадно, и приятно. Теперь удастся больше времени провести с Майком и Люси.

– Когда приеду в Лейкфилд, придумаем что- нибудь особенно интересное.

– Сколько ты еще там пробудешь?

– Трудно сказать. Много юридических тонкостей, так что на середине дела не бросишь.

– Понятно.

– Если всё будет в порядке, еще несколько дней. Если будут проблемы, неделю или даже дольше. Прости, что не говорю точно, как узнаю, сразу позвоню еще.

– Ничего страшного, папа.

– Я договорюсь со школой, чтобы ты мог остаться подольше. Они тебя не обижают, да?

– Конечно, нет. Кухарка разрешает мне самому выбирать, что будет на обед, это так здорово. – Уилсон говорил самым веселым голосом, пусть отец не расстраивается.

– Отлично. А этот мальчик, с которым ты подружился. Кто он, тоже ученик?

– Нет, он сын мистера Фаррелли.