На краю Отонаби

– Кто это, мистер Фаррелли?

– Завхоз. А миссис Фаррелли – медсестра. Они и их сын Майк живут на территории школы.

– Да?

– Очень милые люди, папа, уже дважды приглашали меня на ужин.

– Правда?

– Да. Миссис Фаррелли такая веселая. Сегодня после ужина она нам спела «Я и моя тень». Она так смешно исполняла песню, очень было здорово.

– Ну-ну.

Что, папе совсем не интересно?

– Фаррелли, ты сказал?

– Да.

– Из Ирландии?

– Да, они приехали из Дублина пять лет тому назад.

– Католики?

– Наверно… не знаю…

– Не знаешь?

– Мы про это не говорили, папа. Но в гостиной висит Мадонна с младенцем, должно быть, католики. Майк ужасно веселый, и родители милые.

– Уверен, они хорошие люди и хотят только хорошего. Но будь поосторожней, сын.

– Поосторожней?

– Сыну джентльмена не пристало дружить с сыном завхоза. Я понимаю, что это звучит грубовато, но так уж устроен мир.

Грубовато? Нет, это не грубость, а просто-напросто заносчивость.

– Это не я дружу с ним, это он дружит со мной, папа. – Прозвучало слишком резко. – Я тут совсем один, а у него полно своих друзей. Он с ними тоже видится, конечно, но каждое утро по доброте душевной не забывает покатать меня на лодке.

– Я ничего не имею против этого мальчика. Он наверняка, как ты сказал, добрый и порядочный. Я упомяну в разговоре с доктором Маккензи, что эта семья была особенно добра к тебе.

Что тут скажешь? Отец явно недоволен, и ничего хорошего ждать не приходится.

– Дело не только в том, что вы из разных слоев общества, дело еще и в религии.

– Но, папа…

– Не перебивай меня…

– Прости, пожалуйста.

– Ты – Таггарт, сын, и происходишь из семьи, известной многими поколениями богобоязненных протестантов. Я не говорю, что Фаррелли – плохие люди, но они люди не нашего круга.

Дружить только с людьми своего круга? Что может быть глупее? Но папе так не скажешь.

– Не стоит слишком часто общаться с этим мальчиком и его семьей, – продолжал отец. – Так лучше и для тебя, и для них.

Как же хочется заорать: только я буду совсем один, это лучше, да? Но если начать спорить, тогда отец строго-настрого запретит даже видеться с семейством Фаррелли.

– Ты понимаешь, о чем я говорю, Уилсон?

Отец ведь не запретил ему общаться с семьей Фаррелли, просто велел не заводить слишком близкой дружбы. Значит, придется встречаться с Майком, не докладывая отцу.

– Понимаю, папа, – прозвучал тихий ответ.

– Отлично. А еще у меня потрясающая новость.

– Какая?

– Один из моих американских коллег связан с самолетостроением. Я упомянул, что ты восхищаешься Линдбергом, и он обещал достать для тебя фото летчика с автографом.

Приятно, конечно, что папа о нем подумал, здорово получить автограф знаменитого летчика, но сегодня Уилсона это не особо обрадовало. Обидно, что отец так отзывается о Фаррелли. Но он всё равно будет дружить с Майком, только отцу нечего про это знать.

– Спасибо, папа, – бодро отозвался мальчик. – А на что похож Кливленд?

Он раскачивался на стуле, слушая, как отец рассказывает о городе, и старался, чтобы тот не догадался о его истинных чувствах.

Глава тринадцатая

Кьяра никак не могла решиться. В дедушкином письме было несколько подсказок, которые должны помочь найти этот документ, но одна из них окончательно поставила ее в тупик. Конечно, в том конверте, который она получила от нотариуса, был еще другой – маленький, запечатанный конвертик, который дедушка назвал «подстраховочным». Если Кьяра совсем запутается и признает свое поражение, пусть тогда откроет этот конверт и там будут дополнительные инструкции.

Кьяра, однако, решила, что сдаваться рано, даже если пока ничего не понятно. Приятно же, что дедушкино чувство юмора живет и после его смерти, – они как будто еще раз вместе разгадывают сложную загадку. Девочка сидела на солнышке в саду и ломала голову. Тень на солнечных часах показывала, что время клонится к вечеру, а она всё никак не могла разобраться с самой непонятной из подсказок. Можно, конечно, поискать в интернете, не найдется ли чего, связанного с этими подсказками, но она пообещала самой себе не прибегать к помощи электронных устройств. Лучше поговорить с отцом.

– Как называется человек, который управляет сложной сельскохозяйственной машиной?

Отец, потягивая кофе, сидел в садовом кресле неподалеку и читал местную газету.

– Тракторист?

– Нет, мне нужно слово из девяти букв.

– Тогда «механизатор» тоже не подойдет.

– Тут написано, что «человек, который управляет сложной сельскохозяйственной машиной, – слово из девяти букв приведет тебя к нужному числу».

– Ага. Тогда как насчет слова «комбайнер»?

– Это тот, который управляет комбайном? – Кьяра быстро посчитала на пальцах. – Девять! В точку!

– Ты и дедушка, – улыбнулся отец, – способны развести невероятную таинственность на совершенно пустом месте.

– Комбайнер, – Кьяра лихорадочно вспоминала. – Что-то я такое слышала. Дедушкина история про комбайнера. Помнишь?

– Да…

– Тот, который по ошибке загнал комбайн прямо в реку. А потом еще раз на следующий день. Помнишь? Дедушка его прозвал «Тридцать три несчастья». Тридцать три несчастья! Всё понятно.