На краю пропасти

- Правее идите. Канава, - прохрипел он. - Проволока.

Днище заскрежетало, Федя - он тянул плот за веревку - налег изо всех сил, и сооружение прочно зацепилось за бетонный столбик: стянутые проволокой, они отделяли одно летнее пастбище от другого. Володя, Зоя и Нина начали раскачивать плот, и Пургин схватился за его края, чтобы не скатиться в воду. Столкнули. Затем, помогая друг другу, перелезли через ограждение. Ни вскрика, ни проклятия. Все так устали, что на эмоции уже не оставалось сил...

...Идти оставалось совсем немного. До такой желанной суши было каких-то двести-триста метров. Двести! Но и передовой группе «восточного отряда» майора Герхардта надо было пройти всего с полкилометра до того места, где разведчикам предстояло выйти из болота, расстояние между группой Пургина и солдатами Кугеля тоже быстро сокращалось. Серый, неровный рассвет уже растекался над долиной, и штандартенфюрер обнаружил в болоте мутно-рыжий след: взбитый ногами ил долго не опускался в стоячей воде на дно. Как собака, почуяв следы подранка, несмотря на усталость, убыстряет бег, так и штандартенфюрер, завидя эту извилистую, мутную полосу, усилил темп движения. То и дело оборачиваясь, он подгонял солдат хриплым, сорванным голосом: «Быстрее! Подохли там? Шевелите ногами, канальи, шевелите!»

Из низкого, слоистого тумана, опустившегося к утру на долину, выплыли вершины первых, редких еще деревьев. Шатаясь, цепляясь ногами за траву, разведчики спешили выбраться на сушу. Зоя взяла Пургина за руку, тот слез с плота и пошел следом.

- Ходу, братки! Вот же лес!.. - приказывал, торопил Грачев. - Кеша, а ты что?

- Идите, - Бубнис опустился на кочку. - Догоню.

- А ну: встать! Некогда рассиживаться!

Интуиция опытного разведчика подсказывала Грачеву - опасность рядом, нельзя расслабляться, надо выжать из себя последние силы и уходить, пока их не отсекли от леса, не загнали назад, в болото!.. Ну еще немножко, еще одно усилие... Кончились заросли осоки, из тумана показались кусты и деревья близкого уже леса, но как медленно идут ребята! Отстает Бубнис, хромает Нина, еле бредет Пургин, окликает Грачева:

- Павел, ко мне! Грачев, мой пистолет!

Грачев вернулся, молча сунул в кобуру на ремне майора пистолет, и все остановились, прислушались - грязные, промокшие до нитки, измученные. Воспользовавшись минутой отдыха, Зоя скинула рюкзак, порылась в нем и достала парашютную стропу, на которой сушили белье. Грачев удивленно взглянул на нее, а девушка быстро привязала одни ее конец к ремню Пургина, повернулась к Седому спиной: привязывай второй конец к моему! И тут же обостренный слух разведчиков уловил слева от них какие-то новые звуки - кажется, вода чавкает под чьими-то ногами.

- Немцы, - сказал Грачев, - Седой, уводи девчонок и Пургина в лес, мы прикроем... Ну что встали? Ходу!

Темные фигуры солдат майора Герхардта словно вынырнули из тумана и, пытаясь отрезать разведчиков от леса, рассыпаясь цепью, тяжело затопали по сырой, вязкой земле. Встав на колено, открыл по ним огонь Федя Крохин, за ним Грачев. Бубнис швырнул гранату - она гулко разорвалась, расшвыривая грязь, воду и траву, черный дым шлейфом лег на зыбкую полосу тумана. Прикрывая радисток и Пургина, бегущих к лесу, разведчики и сами медленно отходили. Скорее, девчонки, скорее! Ухватившись за веревку, откидываясь всем телом назад, Пургин тяжело бухал следом за Зоей. Он бежал нелепо, высоко задирая ноги, боясь споткнуться о кочку. Бежал, спиной затылком ожидая каждую секунду: вот сейчас, вот сейчас и пуля догонит его!

- Форвертц, шнель! - резко, властно командовал кто-то в тумане. - Шнель!

Время от времени останавливаясь, стреляя, разведчики оглядывались - далеко ли еще девчонкам до леса? Уходят, мелькают уже среди деревьев! Крики, гулкие выстрелы, топот ног... А где же Бубнис? Грачев остановился: он что, спятил? Прижав автомат к правому боку, Бубнис шел... навстречу немцам.

- Бубнис, на-азад! - закричал Грачев. - Викентий!

- Я - медведь! И они охотятся на меня! - откликнулся тот. - Пусть убивают!

«Я медведь, медведь, - билось в воспаленном мозгу Бубниса. - Ну да, это облава на меня». Он мотнул головой, нажал на курок. Черные фигуры надвигались, обходили его, брали в кольцо. Все тот же властный голос приказывал по-немецки: «Обязательно взять русского живьем!» Кого живьем? Его, Викентия Бубниса?

- Нет, я не медведь! - выкрикнул Бубнис. - Это вы - звери! Огнем и мечом, да? Огнем и...

По ногам будто ломом ударило. Падая, Бубнис выпустил длинную очередь, а когда автомат замолк, выдернул из кобуры пистолет:

- Не возьмете живьем! Не возьмете!

...Стрельба стихла. Шумно дыша, Пургин бежал все медленнее и вдруг зацепился ногой за кочку, упал врастяжку, ударился лицом о землю. Застонал. И Зоя упала. Подбежал Володя, помог подняться, и майор опять побежал, держась руками за натянутую веревку. Полная темнота окружала его, и из этой темноты хлестали ветви кустов, били его по ошпаренным рукам, груди, по забинтованному втугую лицу.

- Родной мой, держись! - послышался голос Зои.