На краю пропасти

У знакомой автобусной остановки виднелись две фигуры. Володя переглянулся с Крапивиным и Архиповым, кивнул: до встречи! Поднял воротник куртки и быстрым шагом направился к шоссе. Ожидающие транспорта молодая женщина и парнишка лет шестнадцати в свитере и кепке, надвинутой на самые брови, равнодушно глянули на него и опять обратили все свое внимание на дорогу. Обдав их водой из лужи, промчался черный, матово сияющий лаком «хорьх», протарахтела старенькая «олимпия», одинокий велосипедист в красной майке пронесся мимо. Девушка, видимо, потеряв всякое терпение ждать, шагнула на проезжую часть. Взвизгнули тормоза, лязгнула распахнувшаяся дверка, и недовольный голос сурово произнес:

- Жить надоело, милая?

Выглянул офицер в черном мундире, в машине, очевидно, были и еще пассажиры, послышался веселый говорок: «Возьмем толстушку, Герд, только на колени! Садитесь, красавица». Возня, смех, тихий кокетливый вскрик, девушку потянули за руку внутрь, дверка захлопнулась, и машина сорвалась с места.

- А я тут второй час торчу, - сказал парнишка и улыбнулся Волкову. По этой робкой и просящей его улыбке Володя понял, что немец не прочь познакомиться с ним - полагает, наверное, что с фронтовиком он не останется без транспорта. - Б-рр, какая холодина, не так ли?

- И то не Африка, - Володя с неприязнью оглядел хлипкую, узкоплечую фигуру. Парнишка кривил свое застывшее лицо, изображая приветливость. Володя сплюнул: «Ах ты, немчура». Еще не хватало ему связаться с этим дохляком. А тот с надеждой заглядывал в его лицо и молча умолял: «Давай же подружимся, пропаду я тут один, пропаду». Что-то вроде жалости шевельнулось в душе разведчика, но он грубо сказал:

- А ты попрыгай, ручками помаши.

- Я шел к шоссе восемь километров, нитки сухой нет, - доверительно проговорил парнишка. - И прыгал, и руками махал. О-оо, какой холод!

- Скоро погонят в армию, закаляйся... прыгун.

- Карл меня звать. Да-да, Карл. А тебя?

- Меня? - Володя окинул взглядом шоссе. Промчались несколько легковых машин, но вот вдали, там, где соединялась аллея деревьев, росших вдоль асфальтовой ленты, показались несколько грузовиков. Володя пригляделся внимательнее - неужели колонна?! И тут же мелькнула мысль: «А может, вдвоем нам будет легче? Мол, знакомые. Уж этот-то настоящий фриц!» Идея понравилась ему. Он толкнул парнишку плечом, улыбнулся: - Что ж, держись возле меня, Зигфрид, и мы разыщем твою Брунгильду! Меня зовут Курт. Гляди, колонна!

Володя нетерпеливо и напряженно вглядывался в контуры мощных машин, в легковую, едущую впереди, та ли это колонна, которая ему нужна? Кажется, та! Офицер в легковой открытой машине высунул руку из-под плащ-накидки, энергично отмахнулся: «Прочь! С дороги», но Володя побежал рядом, выкрикивая:

- Я с фронта, заберите нас, я...

- Это мой брат, господин офицер! - подхватил парнишка. - Он с фронта, а я...

- ...после ранения! - выкрикивал Володя. - Разыскиваем свою мать!.. Дом наш разбомбило... Господин офицер, ночь уже...

- Хорошо! Документы! - офицер выхватил из руки разведчика солдатскую книжку и закутался в плащ. - В пятую машину!

- За мной, Карл! - весело и отчаянно позвал Володя, остановился, подождал пятый грузовик и вспрыгнул на подножку.

- Стекло кабины было опущено, и он прокричал шоферу:

- Командир колонны разрешил! Нам до... Кенигсберга.

- Но мы до Тапиау, - отозвался тот и потянулся к ручке: - Лезь, пехота.

Карл бежал рядом с машиной. Володя поймал узкую сырую ладонь, потянул, и «братишка» плюхнулся рядом на заскрипевшее сидение.

- С тебя пачка сигарет, приятель, - сказал шофер. - Найдется?

- С фронтовика сигареты берешь? - Володя достал пачку. - Хватит с тебя и пяти штук. - Шофер засмеялся, неторопливо сунул в рот сигарету, Володя щелкнул зажигалкой, дал прикурить. Парнишка теснее прижался к нему, его трясло: промок, бедняга, насквозь. Володя обнял его за плечи, - родственничек! - спросил шофера: - Где высадишь-то нас?

- Где высадим, там и высадим, - проворчал шофер, и стекла его очков настороженно блеснули. Был он не молод, на дряблых щеках неряшливо кустилась седая щетина. - Воевал уже? Ранен?

- Воевал, - охотно ответил Володя. Ему надо было кое-что рассказать, чтобы Карл хоть что-нибудь узнал о своем «брате». - Был добровольцем в пятьсот шестьдесят первой Восточно-Прусской дивизии народных гренадеров, ну и шарахнули нас «Иваны» под Жвиргждяй... тьфу, что за варварский язык... ждайчай. Эти их «катьюши»! Будто небо рухнуло на позиции. Так грохотало, что мои барабанные перепонки лопнули, как бумажные! Очнулся - лежу по горло в земле, вся наша рота с камнями и железом перемешана! Уж кто меня оттуда выволок - не знаю. Подштопали, дали два месяца отпуска. Прикатил домой, а дома нет... - Володя покосился на Карла: Хорошо, что братишка уцелел. Вот едем к знакомым: говорят, мать жива, но вроде немного не в себе, да еще отыскать ее надо.

- Дерьмовая воина, - проворчал шофер. - А братишка-то где был?