На краю пропасти

Из письма командира орудия 9-ой батареи 7-го гвардейского пушечногоКраснознаменного артиллерийского полка М. И. Тюльпанова.

Два фронтовых письма.

«Ленка, милая, привет! Вот-вот и мы пойдем в бой. Ленка, это будет необычный бой. Мы идем к границе. Отсюда, где мы находимся, - а находимся мы... (зачеркнуто цензурой) - можно докатить до границы за пять-шесть часов. Честное слово, мне кажется, что я слышу, как сопит фашистский зверь в своей берлоге! Прости, соврал - это сопит Шурик Панкин, мой заряжающий. Спит, положив голову на пенек, и сопит, как морж, вынырнувший из проруби.

Ленка, милая, чертовски хочется тебя увидеть. Часто думаю о тебе. Смеешься? Вот ты пишешь, что я, наверно, «кручу» с девчонками из санроты или телефонистками. Вот честное мое слово - нет. Конечно, бывают там какие-нибудь шутки, но и только. Да и когда нам крутить-то, а? Война! Так что ты за меня не беспокойся. Был опять немного ранен - одна пуля-дура задела плечо, а другая шаркнула по черепу над левым ухом. Ух и обожгло! Физиомордия у меня теперь - люди в сторону шарахаются! Хорошо хоть, что покарябана только с левой стороны, а правая - нормальная. Когда встретимся, то всегда будешь ходить от меня по правую руку. Эх, знать бы, где ты, а? Может, совсем рядом?»

Твой друг Герман Рогов».

«Гера, дорогой, здравствуй! Пишу тебе совсем коротенькое письмецо, всю последнюю неделю мы не знали ни минуточки покоя. Целыми сутками на ногах, и эти последние три дня - ну просто ужас! Готовимся (тут несколько слов зачеркнуто)... чувствую - будет большой бой. Произношу это слово и сразу слышу страшный грохот, свист пуль и жваканье осколков... Гера, ужас какой-то! Устаю до смерти. Кажется, вот-вот и стоя засну, но спать страшно - знаешь, и во сне все одно и то же, ползу по полю и вижу белые лица раненых, слышу их голоса: «Сестричка, миленькая, помоги!», «Я умираю, сестричка, спаси меня...» Ах, это бесконечное, все в воронках поле. Представляешь, когда я ползу, то кажусь себе огромной-огромной, а все пулеметы и винтовки нацелены лишь в меня и солдата, которого я волоку к своим, чтобы спасти для той, которая ждет его. Страшно все это, Гера, так страшно выбираться на поле боя, но всего для меня страшнее - когда танки горят. Как они жутко, трескуче горят. Железо, а горит! Увижу горящий танк, и сердце обрывается - не твой ли?! Только бы снаряд миновал твой танк, Гера. Хватит того, что ты уже получил. Целую много-много раз!

Лена».

Телефонограмма. «Командиру отряда «Адлер» штандартенфюреру СС Вальтеру Кугелю. Принята в 22 час. 4 мин. По сообщению хозяина хутора Ейхорн. В десять часов вечера группа вооруженных лиц, одетых в маскировочные куртки и комбинезоны, следуя из леса Красные сосны, прошла в стоящий на отшибе сушильный сарай. Полагаю, что это русские бандиты. Начальник районного отделения гестапо штурмфюрер СА Ганс Редер».

Телефонограмма. «Гансу Редеру. Немедленно соберите отряд в двадцать человек, с которым ожидайте меня в трех километрах севернее хутора Ейхорн на шоссе Гросс Скайсгиррен-Ауловснен. Выезжаю с группой в двадцать человек. Кугель».

- Командир, не нравится мне это место. Позади сарая болото, и на вид-то непроходимое, поля. - Костя Крапивин показал рукой в сторону леса. - Стоит этот лесок заблокировать - и мы в ловушке. Конечно, сено тут... Устроить бы музыкальный момент с храпом, а?

- Мне тоже это место не нравится. - Грачев выглянул в приоткрытые ворота. Метрах в ста от сарая виднелись постройки хутора. Крепкий, красного кирпича дом, каменный же, на фундаменте из могучих валунов, хлев. - Принимаю решение: после связи с «Центром» уходим на северную опушку леса Круквальде. Сейчас я приготовлю текст и - мотаем отсюда!

- Опять бег с препятствиями... Володя, помоги! - Нина раскрыла рюкзак, стала вынимать «Северок». Седой взял антенну, кинул ее на одно из стропил. - Командир, дашь ты нам немного отдохнуть?

- Отдохнем... Вот отбежим километров на двенадцать...

- Послушай, Паша, пока то да се, может, мы с Костей на хутор сгоняем? Ребята, я же подохну без харча! - Федя Крохин с надеждой поглядел на Грачева. Луна светила в приоткрытую дверь, на лицах разведчиков лежали резкие тени, и, может быть, поэтому лицо Крохина, да и других ребят, выглядели еще более утомленными, чем днем. Федя придвинулся к Грачеву и, зачем-то понизив голос, зашептал: - Рано или поздно, понимаешь? Все равно придется идти на хутора! В конце концов, они столько лет нашу страну грабили, так что - свое берем.

- Хорошо. Крохин, Бубнис, Волков и Крапивин - быстренько на хутор! Брать самое необходимое: хлеб, масло.

- ...грудинку, - жарко выдохнул Крохин. - Картоху, сало! Да и обувку бы какую! - Федя задрал ногу, пошевелил пальцами, торчащими из развалившегося ботинка. Засмеялся: - Даже ботинок каши просит.

- ...Повторяю - самое необходимое. И чтоб без пальбы! Петров и Прокопенко - в дозор на окраину леса, за дорогой поглядывайте!