На краю пропасти

Из воспоминаний командира 184-й стрелковой дивизиигенерал-майора Б. Б. Городовикова.

«В то утро, о котором рассказал Б. Б. Городовиков, весть о знаменательном событии облетела всю армию, фронт. О нем узнала странна, весь мир. Ведь это, действительно, было событие огромного значения: советские войска, победоносно наступавшие от Москвы и Сталинграда, вышли к границе Восточной Пруссии - той самой земли, откуда враг в июне 1941 года вероломно напал на нашу Родину. И была во всем этом еще одна немаловажная особенность: первой отбросила противника за довоенную границу та самая 184-я стрелковая дивизия, которая три с лишним года назад на этом же участке фронта одной из первых приняла на себя удар вторгнувшихся на нашу территорию гитлеровцев... И это как-то особенно ярко подчеркивало неотвратимость ожидавшего фашистов возмездия за все их преступления перед нашей страной, перед всем миром».

Н. И. Крылов, Н. И. Алексеев, И. Г. Драган.

«Навстречу Победе».

«...Уже к середине августа общая длина всех траншей и противотанковых рвов была такова, что ее можно протянуть от Восточной Пруссии до Тихого океана. Тут были вынуты миллионы кубометров земли. «Мы копали до тех пор, - заявил ответственный за строительство гауляйтер Эрих Кох, - пока не убедились в том, что последний большевистский танк не запутается в тенетах нашего Восточного вала».

Корреспонденция из газеты 3-й танковой армии «Панцерфауст».

«...Для защиты Восточной Пруссии сформировано пятьдесят новых заградительно-гренадерских дивизий. Сражаться они должны до последнего человека. Ни один солдат не имеет права сдаться в плен даже в том случае, если он будет окружен десятью русскими! Слово «плен» исключается! Исключается признание какого бы то ни было безнадежного положения, при котором сдаются врагу. Исключается и положение, при котором бросают оружие. Оно может выпасть из руки раненого только вместе с самой рукой или при потере сознания. Всякий, кто во время атаки врага будет встречен за артиллерийской позицией, тут же расстреливается! Всякий, кто побежит с поля боя, должен быть сейчас же застрелен любым человеком. Офицер, который не застрелит бегущих солдат, должен быть расстрелян сам. Бегущий офицер застреливается любым солдатом! Семьи тех, кто окажется плененным на восточно-прусской земле, навсегда репрессируются. Не будет пощады ни для малого, ни для преклонного возраста, а обстоятельства пленения не станут рассматриваться...»