На краю пропасти

Из выступления Гиммлера на совещании старшего офицерского составагруппы армий «Центр» в г. Торн.

...Сколько прошло дней? Три? Пять? Неделя? Все перемешалось в голове. Рогов сидел, привалившись спиной к обгорелому стволу яблони, держал на коленях котелок с горячей гречневой кашей, а сам глядел в небо. От страшной усталости даже есть не хотелось, хотя последний раз довелось перекусить вчера на западной окраине Кубелеле. Бой утихал. Танки немцев, сдерживавшие с утра городок, частью были уничтожены, другие откатились к реке Шешупе, упрятались, как звери в берлоге, среди каменных построек хуторов, в лесочках и оврагах приграничья... Какие тяжелые бои, сколько потерь!.. Вчера утром, во время очередной атаки, погибли Петр Галанов и весь его экипаж. Их танк попал под выстрел затаившейся в саду немецкой самоходки. Ах, Петро!.. Все что осталось от ребят, зарыли в том же саду, возле развороченной взрывом «тридцатьчетверки».

Рогов воткнул ложку в густую, как глина, кашу. «Прости, Петя, за тот дурацкий спор из-за «тигра», - подумал он с досадой на себя. - Прости, дружище...»

- Командир, надо есть. Слышь, командир? - заряжающий Шурик Панкин тронул Рогова за плечо. - Может, масла добавить?

- Ем я. Отстань. - Рогов ковырнул ложкой кашу. На зубах что-то хрустнуло, Рогов выплюнул кусочек металла и отставил котелок: - Что, поваришка, вместо мяса осколков накидал?!

- Не сярчай, дружок! Пуляли по мне, пока катил свою кухню. - отозвался пожилой повар, с лицом, побитым, как шрапнелью, оспой. Под угрюмым взглядом Рогова, он стал неловко оправлять на себе длинную гимнастерку, подтянул брезентовый ремень. - Качу по улке, а ктой-то по мне с автомата, с подворотни: «та-та-та!» Слышу: бам-бам-бам по кухне. Хлестнул я свою лошаденку, кричу: «Бяги, .Машка, постряляють!» Какой-то наш пяхотинец орет мне: «Худы прешь, рябой? Бой там!» А я яму: «А хто танкистов моих кормить будет?» Пронясло. А уж железки - не мой это навар, извиняй.

- Извини, брат, - хмуро сказал Рогов и, увидев, что к ним направляется комроты, поднялся. - Кончай жевать, ребята.

- Топливо получили? Боезапас? - подходя к танкистам, торопливо спрашивал Свиридов. - Сейчас двинемся, гвардейцы. Задача - перескочить на ту сторону реки... В Германию пойдем, ребята! - Свиридов пожал руки Рогову и Семену Водорезову. Нервно закурил, протянул пачку танкистам. Был он черен лицом, густо росла по щекам и скулам жесткая щетина, лихорадочно сверкали белки глаз. Сказал, глубоко затягиваясь: - Шесть машин от всей роты осталось... Но подходит подкрепление. Слышите, гудят моторы?.. Осторожнее в бою, ребята. Хоть кто-то да должен прорваться за реку Шешупе. В Пруссию!

- И до Кенигсберга дойдем, - пообещал Водорезов. - До Берлина!

...За домами натужно взревели «катюши». Пушечно-минометный гром прокатился над городком, и в небо взметнулись стаи птиц. Рогов надел шлем, перчатки и почувствовал, как усталость отходит, тело опять наливается силой, обостряются зрение и слух.

Сокрушая заборчики, подминая кустарники и мелкие деревья, «десятка» Рогова выкатывалась на исходную позицию. Шли и бежали пехотинцы. И на броне танка сидел десант - восемь парней- автоматчиков. Курили, передавая друг другу гигантскую самокрутку, говорили про какого-то Петруху, в бедро которому угодила маленькая противопехотная мина, да не взорвалась. Так его с той миной и повезли в госпиталь. Рогов выглядывал из люка, прислушивался к разговору автоматчиков, шлем был сдвинут на затылок, но он слышал в наушниках, как комроты перекликался с экипажами танков: «Исходный рубеж для атаки: сады на западной окраине Кубелеле!.. Все меня поняли? Основной ориентир для атаки - приметный холм у реки! Его берут пехотинцы, мы обходим холм с флангов...»

Вот и сады, исходный рубеж. Танки остановились, пехотинцы на броне притихли. Рогов осмотрел лежащую впереди местность: справа лесок с вывороченными снарядами деревьями, холм. Вспаханная минами и бомбами, в черных воронках, земля, тяжелый грузовик «студебеккер», запрокинувший колеса вверх. По сырой рыхлой земле вокруг него рассыпаны желтые, похожие на большущие зерна, снаряды. Возле сорванного взрывом заднего колеса лежит лицом вверх шофер. Рыжеватые волосы, нос картофелиной. Неужели тот самый, что давал им снаряды у костела? Значит, снова на передовую двинул, не пошел в госпиталь. Ох, батя! Ведь у тебя же в России пятеро малышей осталось!

Ударила артиллерия, и огненно-земляной вал всплеснулся у реки, возле лесочка, вскипел на холме. Дымной дугой ушла в небо сигнальная ракета: пора!

- Р-рота! Делай, как я! - послышался в наушниках голос Свиридова: - За рекой фашистская Германия, ребята. Вперед!

- Герка, не отрывайся от меня, - услышал Рогов голос Семена. - - А то тут, как пить дать... не отрывайся!

- Понял тебя, Семен, понял. Вперед!