На краю пропасти

- Пусть выспится, - буркнул командир отряда и, надев шлем, стал еще более громоздким, устрашающим в своей черной форме, во всех этих ремнях, туго обхвативших его мощную фигуру. Натянул кожаные перчатки: - Едем!

Фронертсвальдс, два километра севернее хутора Ешервальде

рачев окинул взглядом небо: прилетит или прилетит? В разрывах туч виднелись серебристо-голубые лунные проталины. Подошел Крапивин, доложил, что сушняк для костров подготовлен, ребята дежурят возле них. Как только будет сигнал, костры вспыхнут. Грачев кивнул: хорошо! - и тут же обеспокоенно подумал, а хватит ли места для посадки? Кажется, все до мелочей проверено и обсуждено: луг обширный, трава на нем скошена, но все же! Он поглядел на часы: стрелки будто прилипли к циферблату...

...В то самое время, когда Грачев вглядывался в ночное небо, поджидая самолет, Володя и Нина лежали в палатке, замаскированной в заросшем частым ельником овраге. Володя косил взглядом и порой, когда лунный свет проникал сквозь завесу туч, улавливал в темноте смутный профиль притихшей Нины. Казалось, что она не дышит даже. Спит? Притворяется? Нина осторожно шевельнулась - вот она, рядышком, только протяни руку...

- Ну-ка, убери руку, - вздохнув, сказала Нина. - Знаешь, о чем я сейчас думала? У нас такая страшная война, а люди ведь где-то ходят по освещенным улицам, стоят на балконах над морем и любуются луной. Сытые, веселые... Женщины в платьях, чулочках, туфельках. - Она помолчала и, опять вздохнув, чуть отодвинулась от Володи. - Знать бы, что нас всех ожидает, Вовка! Помнишь, как мы бродили по набережной Невы? Был поздний-поздний вечер. Пустынно. Какой-то таинственный корабль стоял у пирса, весь засыпанный снегом... Ты говорил, что по ночам каменные боги, которые у Ростральных колонн, оживают и бродят по набережным города, взявшись за руки, и следы у них огромные-преогромные... Как все было сказочно хорошо!.. Убери же руки, Вовка! Сейчас война, а ты?!

- Нина, но разве для того, чтобы любить, надо выбирать какое-то специальное время? Да мы же здесь, - ты, я, все, - как под дулом пистолета. И курок уже взведен, ты понимаешь? А мы? Мы вот так и умрем?

- Что значит «так и умрем»? Как?

- Не знаю, как тебе сказать. Ведь мы уже столько лет дружим, любим...

- Любим? - переспросила Нина.

- Любим друг друга, но в любви есть еще что-то очень важное... ну как бы тебе объяснить...

- Мне объяснять? - Нина засмеялась. - Ох, какой ты еще ребенок, Володька!

- Да-да! Не смейся! Что-то должно быть и у нас с тобой! Ты понимаешь? - Володя осторожно положил свою ладонь Нине на грудь и почувствовал с трепетом ее тугую, горячую упругость... Нина сжала его ладонь. Ах, Вовка, Вовка! Как объяснить ему, что совсем это не любовь, а... ну, может быть, влюбленность. Наивная, детская влюбленность с его стороны к ней, а у нее... Но как об этом сказать, чтобы не обидеть этого дорогого ей мальчишку? Она повернулась к нему, поцеловала в щеку. Володя потянулся к ее губам, зашептал: - Ниночка, не потому, нет-нет, что мы можем погибнуть, а потому что я...

- Вовка, о таких вещах не говорят, все это ведь происходит даже не по чьей-то воле, а само... - шепнула Нина. - Не время, Вовка, понимаешь? Ты охранять меня должен, а сам?.. - Володя откинулся на спину. - Ну не сердись на меня, слышишь? Мы будем живы, Вовка, все еще впереди! - Володя обиженно молчал. Нина провела ладонью по его лицу: - И вот что еще, давно хочу у тебя спросить... Грачев, он... - Нина замялась: догадается, обидится мальчишечка, - он ведь из пограничников?

- Грачев? А ты разве не знала? Он с тридцать девятого был где-то здесь, на западной границе, здесь его и война застала, - неохотно ответил Володя. - Весь их отряд полег утром двадцать второго. Его оглушило взрывом и... а что это тебя так заинтересовало? - Нина молчала, и Володя подозрительно посмотрел на нее. - И его, как мертвого, - представляешь? - немцы зарыли в лесу вместе с другими убитыми пограничниками. А ночью в лес пришли литовцы и откопали всех, а он еще живой! Редкой судьбы человек.

- А... он женат? Я это просто так спрашиваю, из любопытства.

- Неужели? - Володя приподнялся, пытаясь увидеть в сумраке палатки глаза Нины. Что это она так расспрашивает о Грачеве? Он молчал, прислушивался к ее дыханию, вспоминал Нинин рассказ, как Грачев выносил ее из Черной пущи. Как-то она тогда по-особому говорила о командире... Да и после, в разведке, он иногда замечал, как Нина, словно зачарованная, смотрит на него совсем не так, как на других, и улыбается ему совсем не так, как другим. - Нина, ты...

- Ну, нравится он мне, только и всего.

- У него очень хорошая жена. Он ее очень любит. - Жестко сказал Володя, помолчал немного и добавил: - И она его очень ждет. Все поняла?

- Ага, все поняла, Вовочка. Пускай ждет. А мы... - Она схватила его за руку: - Ой, кто-то идет!