Читаем На краю пропасти полностью

- Но ты же все расскажешь! И сюда сразу придут жандармы» чтобы убить нас. Ведь расскажешь?

Я обязан рассказать. Таков приказ. Уже столько об этом говорилось по радио из Кенигсберга, а приказ есть приказ!

- Послушай, Эрвин. - Володя поглядел на Грачева, Бубниса, Федю, в растерянные лица Нины и Зои: все понимали, о чем он разговаривает с мальчиком и какая нелепая, чудовищная возникла ситуация. Наверное, можно было бы уйти, отпустив детей, хотя так жаль бросать этот лагерь, но в палатке лежит изрешеченный пулями Костя Крапивин. Володя взял мальчика за плечи, заглянул ему в глаза. Гот опустил их, Седой поднял ладонью его лицо. - Послушай, Эрвин. Если ты все сообщишь, то... мы тогда не сможем отпустить ни тебя, ни Грет. Ведь жандармы сразу же примчат в этот район и уничтожат нас. Но если ты дашь клятву, что ничего не скажешь...

- Не могу я дать такую клятву, - твердо произнес мальчик, и губы его задрожали. - Я уже дал клятву в школе, что буду верен фюреру и родине. Нельзя давать две клятвы, ведь верно?

- Все верно, Эрвин, - сказал Володя. Мальчик исподлобья, враждебно поглядел на него. Это же волчонок! Выросший в этих лесах, воспитанный нацистами, смелый, маленький, но стойкий враг! И тем не менее нельзя было не отнестись к его мужеству с уважением. И Володя повторил: - Да, все верно.

- Убьете нас? - вдруг осипшим голосом спросил Эрвин. - И ее? И... Грет?!

- И меня? - повторила девочка. Но глаза наполнились слезами. Володя отошел. Зоя кинула ложку в котелок, она звякнула, и все вздрогнули. Из палатки, приподнявшись, глядел на детей Костя. Он все слышал, и он все понял. Ведь ради его жизни этих двоих немчат придется... он облизнул губы и в изнеможении повалился на покрытый плащ-палаткой еловый лапник. Даже произнести это слово трудно...

И все замолчали, каждый из разведчиков лихорадочно соображал, что же еще можно предпринять... Держать детей здесь, в овраге, пока не будет найдена посадочная площадка, и они не отправят Костю на Большую Землю? Но уже к вечеру дед Эрвина начнет поиски... - размышлял Володя. - Захватить деда? Но все это пустое... Значит - «война есть война»?! И ради великой цели, - а этой целью сейчас является их важнейшая работа в Восточной Пруссии, - ради этой цели и жизни Кости... - Володя поежился, нет, он лично не сможет сделать этого, произойдет что-то ужасное: сотрется грань между войной и убийством!»

- Я видел, ребята, как немцы расстреливали наших, - сказал вдруг тихо Федя. - Потом убитых мужчин и женщин утрамбовывали танкеткой в глубоком рву... А детей, ребята, живых детей бросали туда, прямо под гусеницы танкетки. Вы бы слышали тот крик... - Федя опустил глаза, - тогда в ту ночь я поклялся: «Такое же будет и с вами, подлецы! С немками и немчатами!» Я поклялся и...

- И что же? - спросил Грачев. - Ты хочешь сказать, что...

- Я хочу сказать, ребята... - Федя шумно вздохнул, сжал плечо Эрвина пальцами. - Вот что я хочу сказать, ребята. Я тогда погорячился. Нельзя вымещать свое зло на детях, командир. Надо что-то придумать, командир!

Наступило тягостное молчание. Все глядели теперь на Грачева, и мальчик Эрвин с хутора Ешенбрук глядел ему в лицо, обхватив обеими руками за плечи сестренку.

«...Так вот от чего зависит: жить ему или не жить?! - Костя приподнялся, все поплыло в глазах, огнем полыхнуло в животе, груди. Преодолев боль и слабость, он раздвинул тяжелую ткань палатки, глянул на сникшие фигурки детей. - Я бы выжил. Выкарабкался бы!.. - лихорадочно метались в гудящей голове мысли. - Какого черта они пришли, эти подлые немчата? Боже, как все глупо... О чем они все там размышляют? Кому остаться в живых, мне или им?»

Костя наклонился к выходу из палатки и вдруг встретился глазами с девочкой. И в безумном от страха и отчаяния детском взгляде прочел все, что кипело, бурлило, рыдало в нем: жить хочу, жить! Костя криво улыбнулся ей и откинулся на свое жесткое ложе. Нашарил рукой пистолет. Закрыл глаза и до боли в челюстях стиснул зубы, почувствовав, как ствол пистолета холодно и твердо вжался в висок.

...Вскоре группа выступила в поход. Завернутый труп Крапивина нес Федя Крохин. Решили похоронить его подальше от лагеря, чтобы не нашли немцы. Мальчик и девочка остались в овраге. Потрясенный всем увиденным, поняв, почему застрелился русский, ради чего, а вернее - кого, он это сделал, Эрвин поклялся, что до вечера не выйдет из оврага. И разведчики поверили ему: не обманет.

К вечеру группа Грачева была уже далеко от этих мест. В тот примерно час, когда они ставили палатку в гнилом болотистом лесу Патерсвальде, дедушка Руди жестоко порол своего внука: почему, гаденыш, сразу не сообщил про русских? Вжикали измочаленные о твердый зад мальчишки зеленые, из ивняка, розги, плакала Грет, вздрагивал, рвался из рук деда, но молчал Эрвин.

Местечко М. в двенадцати километрах от границы Германии

- На вына-ас знамени! Полк! Смир-нна-а!

Перейти на страницу:

Похожие книги