На краю света

Тед объяснил, как вышло, что он должен заменять их обоих, и попытался разрядить обстановку какой-то шуткой о юности и любви. Но Мэри слишком запаниковала, чтобы прислушиваться. Уж она-то могла распознать предлог. Она не могла избавиться от внутреннего ощущения, что эта внезапная поездка имела какое-то отношение к Джиму. А такие ощущения никогда ее не подводили.

Отчасти она была в ярости; ведь она совершенно однозначно сказала Элис, чтобы та оставила свои попытки отыскать Джима. И какая самонадеянность! С чего это Элис решила, что ей удастся отыскать Джима быстрее, чем Мэри, женщине, которая ждала его одна-одинешенька возле станции Илинг Бродвей почти семь лет? Мэри доверилась Элис, и вот чем та отплатила ей – сначала этим позором на собрании, а теперь еще и наглым нарушением ее воли.

Но какая-то другая часть Мэри восхищалась настойчивостью Элис. Ведь она занятая молодая женщина, у нее есть эта ее работа онлайн – она не стала бы заниматься всем этим, если бы не волновалась за Мэри всерьез. И ведь Элис с Китом все равно, скорее всего, так и не найдут Джима. Он может переезжать с места на место, уехать за границу или… Нет, Мэри не будет об этом думать. Она бы узнала, если бы он погиб, если не от Ричарда и Джульетт, то от своего сердца.

Но, в самом крайнем случае, если они и отыщут Джима, что тогда? Мэри попыталась представить, что он может сказать Киту и Элис, как описать ее и их отношения? Скажет ли, как это было прекрасно, как изменило к лучшему их обоих? Или же сосредоточится на ужасном, запутанном конце? Мэри только молилась, чтобы это оказалось не так. Она никогда не переставала думать об их последних моментах, проведенных вместе, и о том, как они нисколько не отражали всей их прошлой, чудесной, безупречной жизни. Если бы только Джим мог вспомнить об этом, он бы, конечно же, вернулся домой. И Мэри было важно именно это – чтобы он вернулся, потому что захотел этого.

– Ну, начинаем? – Олив уже сидела за своим столом и скинула туфли.

Тед немного робко взглянул на Мэри. Он заклеивал полную коробку визиток липкой лентой.

– Может, после смены нам стоит обсудить, как лучше поступить с этим?

– Да, пожалуй, – ответила Мэри, занимая свое место и разворачивая шоколадку, оставленную Тедом на ее столе.

Она начала жевать, но шоколад не хотел проглатываться. Мэри представляла себе Элис то на пляже, то на обочине какого-то скоростного шоссе, то в горах, приказывающую Киту проверить то или другое место. У нее есть телефон Элис, она может написать ей…

Как раз, когда Мэри почти вытащила телефон из кармана своего рюкзака, телефон на столе перед ней начал звонить.

– Это твой первый вызов, – прокричала ей Олив из-за широкой спины Теда. – Готова?

– Конечно, – соврала Мэри и подняла трубку. – Алло, добрый вечер, вы позвонили в «НайтЛайн». Прежде чем мы начнем разговор, я должна задать вам несколько вопросов…

Пока женщина на другом конце трубки, всхлипывая, отвечала ей, Мэри решила, что нет смысла контактировать с Элис. Не теперь. Она подождет ее возвращения, а пока у нее полно дел здесь, в Илинге. Она постаралась сосредоточиться на своей собеседнице. Всякий раз, говоря по телефону, Мэри не забывала, что ее долг – подбирать правильные слова. Слова, чтобы успокоить, чтобы помочь.

Потому что она уже подвела Джима и теперь не могла подвести больше никого.

– 36 – 2011

– В смысле, не можешь? – В ответ – тишина, и Мэри добавила: – Это мамин юбилей. Шестьдесят лет. – Как будто это что-то меняло.

– Прости. Но я тебе не компания. Тебе лучше будет там без меня.

Мэри несколько недель назад выбрала Джиму закуски, основное блюдо и десерт. Уже был общий план рассадки. Теперь ей придется сидеть возле пустого кресла справа от нее и непрерывно объясняться с двадцатью тремя другими гостями. Ну как она сможет сказать им, в чем дело? Она и сама с трудом может выстроить все эти слова в своей голове. Джеймс слишком подавлен, чтобы приехать. Одному богу известно, что они все могут подумать об этом.

Еще один стук в дверь, еще один звонок от таксиста, мигающий на экране ее телефона.

Никто из них не шевельнулся. Между ними, в густом августовском воздухе, медленно парили пылинки.

– Тебе надо ехать, – кивнул Джим в сторону двери. Она слышала, как зашуршали его носки по половицам, когда он сделал шаг в ее сторону. Он уже успел разуться.

– Прости?

– Я сказал, что мне очень жаль.

– Но этого недостаточно, верно? – Мэри почувствовала, как громкость ее голоса вырывается из-под контроля. Она утратила все чувство осторожности по отношению к стоящему перед ней человеку, единственному, кого когда-либо любила, – не говоря уже о соседях. – Ничего этого недостаточно. Что ты себе позволяешь, отказываясь вот так, в чертову последнюю минуту, заставляя меня врать маме в лицо? Как ты можешь быть таким эгоистом?

– Не надо ей врать. Скажи, что я болен. Она пойм…