На Лиговке, у Обводного

— А этот боец из охраны — кто такой? Что за тип? Не сам ли все это подстроил? Спрятал до поры до времени, а теперь прикидывается, пострадавшего разыгрывает.

— Вот-вот! — поддержал главного инженера Труда-и-зарплаты. — Подождите, подождите… Что-то похожее было. Помните? На этом, как его… на руднике…

Договорить он не успел. Вошел Христосик и, увидя полный народу кабинет, опешил. В кабинете багровые сумерки, заря играла вовсю. Солнце только что закатилось, и в окнах, как огромное зарево, полыхало вечернее небо. Гарька после работы успел сбегать в душ. Рыжие волосы, отвислые усы, реденькая длинная бородка были расчесаны, приглажены и струились мягкими волнами. Тонкий прямой нос на длинном лице — загар на Гарьку не действовал — придавал ему благообразный вид.

— Действительно, Христосик, — неодобрительно сказал директор, разглядывая Гарьку. — Садись.

Гарька послушно сел на ближайший стул и молча уставился на директора. Но я заметил, как Гарька искоса зыркнул глазищами на Юрку-Солдата, сидевшего в сторонке, и на Горбачева.

— Вы знали, что с прииска, — директор кивнул на Юрку, — было отправлено золото?

Гарька пожал плечами:

— Догадывался. Официально мне не сообщали.

Скрипнул стулом Горбачев:

— По дороге никуда не заезжал? Может, подвез кого? С кем-то разговаривал?

— Вы, товарищ милиционер, в тайге не первый год, знаете… Это же не шоссе Москва — Симферополь. Кого здесь подвезешь?

— Кто ищет, тот найдет, — строго проговорил Горбачев. — Хотя бы Голубка.

— Зачем он мне нужен, этот Голубок?

— Ты знаешь, что золото пропало?

— Украли! — поправил Горбачева Труда-и-зарплаты.

— Чего-то болтают в гараже.

— Ты… как бы это сказать, — продолжал Горбачев. — Ты где-то рядом с этим делом был. Может, что-нибудь вспомнишь?

— Что же я могу вспомнить, если я ничего не знаю? — Помолчав, Гарька спросил: — Я могу идти? У меня билеты в кино. На девять тридцать.

Под окном остановилась машина, железно хлопнули дверцы, послышались голоса, распахнулась дверь — и вошли два дюжих парня с красными повязками на рукавах.

— Дружинники мы, — доложил один из них. — С ремпункта. Задержанного привезли. — И показал на третьего — худенького, горбоносого парнишку. Тот был весь в пыли, грязный ворот на гимнастерке разорван.

В кабинете зашевелились, заскрипели стульями, все уставились на задержанного. Он стоял ссутулясь, бессильно опустив руки.

— Развязали мы его дорогой, — сказал первый дружинник. — Успокоился. Перегорел.

Задержанный исподлобья оглядывал кабинет. Увидел Юрку-Солдата и закричал гортанным голосом:

— Этот! Этот! Зачим золото взял? Куда золото дэвал? — и кинулся на Юрку.

Дружинники успели схватить его за руки, и началась свалка. Все повскакали со своих мест. Кто-то что-то закричал, кто-то что-то командовал. Но парнишка, потрепыхавшись в дюжих руках, снова сник. По грязному лицу потекли слезы. В кабинете все стихло.

Горбачев подошел к задержанному:

— Тебя как зовут?

— Рустам. — Парнишка вырвался из рук дружинников и встал по стойке смирно. — Товарищ старший лэйтенант! Зачим такое дэло? Золото украли, оружие отобрали, руки назад вязали… Зачим такое дэло?

— Ладно, Рустам, — Горбачев похлопал его по плечу. — Успокойся. Сейчас разберемся.

Рустаму пододвинули стул. Он сел, вытирая рукавом лицо.

Зазвонил телефон, директор включил динамик.

— Ремпункт говорит. Товарищ директор?

— Да, да.

— Голубка отправили, скоро у вас будет.

— Хорошо, — директор выключил динамик. — Ну-ка, Рустам, — заговорил директор бодрым голосом. — Ну-ка, давай рассказывай все, как было.

— Все расскажу, товарищ начальник, все, как было. — Он вскочил со стула и показал на дружинников: — Зачим оружие отобрали? Зачим руки связали? Я все расскажу…

— Ну, давай, давай! — нетерпеливо закричал Труда-и-зарплаты. — Давай от начала и до конца.

Рустам, размахивая руками, посыпал как горохом:

— Говорит начальник охраны, повезешь золото, бэри карабин, бэри боевой патрон, иди к начальнику золотая касса, бэри баул. Получил баул, расписался, сэл в машину к Юрке-Солдату. Вот он!.. — Рустам показал на Юрку. — Доро́гой анекдот рассказывал, курить мне давал. На ремпункте говорит — пошли обедать, я говорю — у меня сухой паек, я вот здесь, на скамеечке. Сижу кушаю, пошел в туалэт, прихожу — нэту Юрки-Солдата, нэту машины, нэту золота.

— Стой, стой, — остановил его Горбачев. — Где же ты золото оставил?

— У него было. В машине.

— Врешь! — закричал Юрка. — Не видел я твоего золота!

— Как же ты уехал без бойца? Без охраны?

— А на что мне охрана? Я его искать не обязан. Я не такси — ждать пассажира. Мне-то какое дело — куда он пошел?

— Так кто же из вас спер золото? — спросил Труда-и-зарплаты. — И виноватых нет?

Директор опять поерошил волосы.

— Да-а… Скандал. Придется в прокуратуру передавать. Я-то все думал, что это… недоразумение, что ли?

В это время распахнулась дверь, в проеме показался человек с косматыми волосами. Он медленно исподлобья оглядел кабинет, качнулся, схватился за косяк. С независимым видом сунул руки в карманы штанов.

— Ну, што?! — спросил он, кривя пересохшие губы. — Думали, побоюсь? Убегу? М-мать в-ваш-шу…