На Мировой войне, в Добровольческой армии и эмиграции. Воспоминания. 1914–1921

Меня, конечно, сильно возмутило все это, и я пожелал узнать, кто сделал этот лживый на меня донос. Генерал Болотов фамилию его мне назвать не пожелал, но сказал, что один из служащих в канцелярии дежурного генерала штаба Добровольческой армии. Генерал Деникин на моем деле сделал отметку: «Оставить без последствий!» Признаюсь, эта резолюция меня мало удовлетворила. А действия комиссии генерала Болотова[478], многих из заслуженных генералов русской армии, приехавших сюда, в Екатеринодар, настолько возмутили, что они, не желая подвергаться расследованиям этой комиссии, тотчас же уезжали с территории, занятой Добровольческой армией.

* * *

Почти одновременно с этой Следственной комиссией был создан в Добровольческой армии так называемый ОСВАГ, орган контрразведки, осведомления жителей о происходящих событиях и пропаганды[479]. Дело это было поручено профессору Соколову. Для службы в ОСВАГ не требовалось ни высокого образовательного ценза, ни особого стажа, а потому охотников на службу в нем оказалось сколько угодно.

После прохождения краткого курса под руководством профессора Соколова все эти господа, часто с сомнительным прошлым, юркие, изворотливые и лживые, разъехались по большим городам территории Добровольческой армии. Заняли под свои канцелярии лучшие помещения, обзавелись пишущими машинками и машинистками и заработали вовсю. Какова оказалась польза от их работы, давно уже освещено в литературе, и касаться в своих воспоминаниях о ней не буду; скажу только, что буквально всеми признана была вредной для Добровольческой армии.

В дальнейшем при расширении территории Добровольческой армии, во всех больших городах, как Харьков, Полтава, Екатеринослав, Киев и другие, назначались Особые следственные комиссии с участием чинов судебного ведомства, на обязанности которых лежало выяснение поведения офицеров и гражданских чиновников Российской империи, находившихся в этих городах под властью большевиков, а теперь перешедших на территорию Добровольческой армии. Комиссии эти, также наспех формируемые из случайных лиц, без проверки их нравственности и знаний, не будучи никем руководимые, действовали на свой страх и по своему разумению, и вполне напоминали собою «большевистские чека», и вызывали в населении большое неудовольствие. Мне достоверно известно, что таковая комиссия, работавшая в Полтаве, заключила в тюрьму поголовно всех офицеров, проживавших в Полтаве, и держала их там без разбора дела целый месяц. Жена бывшего председателя корпусного суда полковника Шкробы, остававшегося в Полтаве и также арестованного, обратилась ко мне с просьбой зайти к военно-морскому прокурору генералу Ронжину и просить его об ускорении опроса ее мужа и о выпуске из тюрьмы его, так как с двумя малолетними детьми она погибает без мужа! На мою просьбу об этом генерал Ронжин саркастически[480] ответил мне:

– Благодарю вас за хлопоты и защиту чинов нашего ведомства. Прикажу ускорить производство следствия о полковнике Шкробе.

Потом я узнал, что приказ об ускорении производства следствия был послан, а председатель комиссии за превышение власти был привлечен к ответственности и строго наказан. Полковник Шкроба был из тюрьмы выпущен.

* * *

Вместе с ростом и развитием военных сил Добровольческой армии в них шла и значительная убыль: убитыми и раненными в боях и умиравшими от сыпного тифа в госпиталях. В тыловых городах появилось много инвалидов, не годных для службы в строю, сильно обременявших казну Добровольческой армии выдаваемой им пенсией, но таких, которые могли бы с успехом работать на должностях разных ведомств в тыловых учреждениях. Решено было генералом Деникиным сделать проверку тыловых учреждений и заведений всех ведомств и всех годных здоровых офицеров и нижних чинов направить в строй в войска, а на их место назначить инвалидов. Председателем одной из таких комиссий для проверки в Черноморской области назначен был я (членами генерал-майор Синеоков, генерал-майор Бенсон, делопроизводителем капитан Раевский и доктор по назначению военно-санитарного инспектора, по месту работы комиссии).

За получением предписаний и инструкций мне приказано было явиться к помощнику по военной части главнокомандующего генерал-лейтенанту Лукомскому (прибывшему по вызову генерала Деникина из Константинополя, куда он бежал из Киева). О нем раньше знал только, что он служил во время войны в одном из штабов Юго-Западного фронта, а потом в Ставке Верховного главнокомандующего. Узнав о том, что я прибыл в Добровольческую армию из Полтавы, где служил в украинской армии, он, с оттенком некоторого хвастовства, сказал мне: «Я тоже был приглашаем гетманом Скоропадским занять у него должность военного министра, но от этой чести отказался!» Этот камешек в свой огород от человека, не особенно любившего нюхать пороха, я не поднял, хотя должен признаться, что после только что производившегося надо мной следствия в комиссии генерала Болотова он больно ударил меня по нервам.

Я перешел прямо к делу, по которому был призван, и просил дать мне предписание и инструкции.