На Мировой войне, в Добровольческой армии и эмиграции. Воспоминания. 1914–1921

Конечно, мы тотчас же с ним согласились и, пережив еще большие страхи при маневре на повороте, когда нас начала обдавать волна, повернули обратно и, подгоняемые в корму, быстро вернулись в бухту. Послал к вице-адмиралу делопроизводителя доложить об этом неудачном плавании и просить назначить нам большее судно. На следующий день мы оказались на небольшом пароходе с одной трубой и мачтой (бывшее рыболовное судно), несшем в Черноморском флоте службу тральщика, вполне мореходном и устойчивом на воде, как поплавок. Командовал им молодой морской офицер, экипаж состоял из 10–15 человек матросов, двух машинистов и кочегара, в единственной небольшой каюте под капитанской рубкой находилась молодая жена капитана с грудным ребенком. Мы ее не беспокоили и расположились на палубе, на скамье, приделанной наглухо к передней стенке каюты. До Кабардинки, как и накануне, спокойно. Но, подходя к ней, слышим команду капитана закрепить лодки, висевшие по бортам парохода, и другие находившиеся на палубе предметы. Не успели матросы все это проделать, как мы снова по-вчерашнему оказываемся на бурном море, пароход начинает сильнейшим образом качать, все не закрепленное на палубе ездит по ней, еще дальше волны начинают окачивать всю палубу, слышим плач жены капитана и ребенка, начинается морская болезнь… Является капитан и докладывает, что до Геленджика недалеко и дойти до него он может, но направление волн таково, что войти в бухту по узкому ее проходу он не рискует и принужден будет у входа бросить якорь и выжидать погоды; не лучше ли вернуться в Новороссийск?! Соглашаемся и опять возвращаемся, испытав на этот раз все прелести морской болезни.

Опять посылаю к командиру порта доложить. Делопроизводитель возвращается и сообщает, что завтра из Керчи приходит пароход «Мария», который и доставит нас в Геленджик и обратно.

Дивное, совершенно тихое утро; у пристани стоит порядочный пароход, щегольски чистый, под Андреевским флагом. У трапа встречает капитан с штаб-офицерскими погонами, а на пароходе выстроена команда с офицерами на фланге. Поздоровался, прошу указать место на палубе, где бы мы могли расположиться, чтобы хорошо видеть берег, вдоль которого будем проходить.

– Самое удобное, ваше высокопревосходительство, было бы расположиться в носовой части под тентом, но там у нас стоит гроб с мертвецом… Если это не будет вам неприятно, пожалуйте, я провожу вас туда.

– А кто такой мертвец, откуда он у вас?

– В Керчи мы приняли его на борт и должны были сдать здесь коменданту города, но до сих пор от коменданта никто не является и ответа не получено. Это тело убитого в сражении с большевиками у брянских заводов полковника князя N[490] пересылается в Батум к его родным. Хороший металлический гроб, на нем большой дубовый крест с надписями и несколько венков.

Хотя и не совсем приятно, но делаем вид, что ничего особенного не ощущаем, занимаем скамью под тентом у другого борта и в этот третий раз при полном штиле на море направляемся в Геленджик, любуясь красотами скал Кавказского побережья.

Геленджикская бухта, круглая как блюдечко, с узким проходом в него и низкими берегами, годна только для небольших судов. Местечко Геленджик ничего интересного не представляет, пользуется лишь известностью как хорошее место для морских купаний. У северной стороны бухты издали видны большие деревянные госпитальные бараки, предназначенные для поправляющихся после болезней и ранений чинов Добровольческой армии.

Проверка наша здесь затянулась на два дня, так как собранных по нашему расписанию офицеров всего округа, ввиду неприбытия нашего, пришлось распустить по домам и теперь собирать снова. Пароход нас ждал и на обратном пути оказался переполненным пассажирами, воспользовавшимися этим удобным случаем, чтобы добраться до Новороссийска, так как срочных рейсов вдоль Черноморского побережья не производилось.

По возвращении нашем в Новороссийск мы узнали, что на днях сюда приезжает главнокомандующий генерал Деникин, который совершает объезд всего Черноморского побережья, и для него приготовлен броненосный крейсер «Корнилов»[491], а конвоиром назначен один из пароходов, стоящих в бухте. Я решил воспользоваться этим удобным случаем, чтобы совершить переезд нашей комиссии на хорошем пароходе до Сочи, и испросил разрешение у вице-адмирала ехать на нем. На что тот, конечно, охотно согласился.

В Новороссийске генерала Деникина город встречал обедом в городском собрании, на который в числе гостей были приглашены адмирал английской эскадры, стоявшей на рейде, все начальствующие лица военного и гражданского ведомств, находящиеся в Новороссийске, а также и я с членами своей комиссии.

В первый раз за все время своего пребывания в Добровольческой армии мне пришлось близко видеть и слышать генерала Деникина. За столом я занимал место против него.