На Мировой войне, в Добровольческой армии и эмиграции. Воспоминания. 1914–1921

С 1-й бригадой (в составе 170-го полка, 169-го полка с 1-м дивизионом 43-й артиллерийской бригады и со 2-й мортирной батареей) мне пришлось двигаться позади фронта II Кавказского [армейского] корпуса, на котором шел горячий бой, и дорогу нам пересекали транспорты с ранеными. По прибытии в деревню Соло я разыскал штаб генерала Балуева (в господском дворе) и доложил ему о подходе в его распоряжение двух полков 43-й пехотной дивизии с артиллерией. Он тотчас отдал приказ: один из этих полков (169-й) направить по дороге на север от деревни Соло, в резерв одной из дивизий его корпуса, а другой (170-й полк) погрузить в товарный поезд (порожняк, угнанный нами со станции Вильна и задержанный здесь, у деревни Соло, ввиду того что железнодорожный мост у Сморгони был взорван немецкой кавалерией и дальнейшее его следование было невозможно) и направить его в Сморгонь на поддержку 2-й гвардейской пехотной дивизии. На доклад мой о том, что остается еще 1-й дивизион 43-й артиллерийской бригады и мортирная батарея, заявил, что артиллерии ему не надо, у него ее и так достаточно и не хватает снарядов, «…а вот если у вас имеются снаряды, то прошу распорядиться их передачей в мои батареи!»

Таким образом, 43-я пехотная дивизия была раскассирована по всему фронту 10-й армии, а я со своим штабом и пушками без снарядов остался в Соло не у дел.

К вечеру 7 сентября противник потеснил корпус генерала Балуева, и 169-й пехотный Ново-Трокский полк, выдвинутый на север, вернулся в Соло.

На 8 сентября получен приказ командующего 10-й армией: мне со 169-м пехотным полком и со своей артиллерией, выйдя из состава корпуса генерала Балуева, перейти в местечко Ольшаны на соединение со второй своей бригадой, а 170-й полк оставить при 2-й гвардейской пехотной дивизии.

Я избрал путь на Ольшаны умышленно через Крево, где находился штаб 10-й армии, для того чтобы побывать в штабе 10-й армии, там расположиться и доложить командующему армией генералу Радкевичу о том тяжелом положении, в которое поставлена 43-я пехотная дивизия, раздерганная во все стороны по частям, не имеющая своего постоянного корпусного штаба и своих тыловых учреждений, что крайне затрудняет довольствие и снабжение боевыми припасами; причем этих припасов не только нигде не дают, но все те снаряды, которые мы с таким трудом наэкономили, еще и отбирают, оставляя наши батареи без боевого комплекта. Хотелось также, чтобы командующий армией увидел полк и батареи.

К моему большому изумлению, в штабе армии находился и наш командир II корпуса генерал Флуг, якобы в роли помощника командующего армией. Таким образом, оказывалось что и весь II армейский корпус дезорганизован. Все это произвело на меня тягостное впечатление и не сулило ничего доброго в будущем.

…Подходя к Ольшанам, мы заслышали артиллерийскую канонаду, не меньшую той, какая велась на северном фронте армии у [местечка] Солы. Значит, и с запада со стороны Лиды идет сильный напор противника.

Придя в Ольшаны, мы расположились на ночлег, и я послал в штаб 26-й пехотной дивизии извещение о своем прибытии – узнать боевую обстановку и того начальника, в подчинении которого находится наша 2-я бригада… Боевая обстановка ничего угрожающего не имела, полки 171-й и 172-й нашей дивизии крепко держались на своих позициях, в батареях имелся еще некоторый запас снарядов, и начальник 26-й дивизии предложил мне оставаться с прибывшими полком и батареями на ночлег в Ольшанах.

Утром 9 сентября всем трем полкам 43-й дивизии[296] приказано под моей командой перейти в Богданов, а 10 сентября – в Вишнев и там соединиться с 26-й пехотной дивизией, под командой генерала Флуга.

Слава Богу, собрались все вместе, не могли только разыскать свои артиллерийские парки – драпанули куда-то далеко в тыл.

От Вишнева в направлении на север, на Крево, была заблаговременно укрепленная позиция; на II корпус возложена задача оборонять ее южный участок, от железной дороги на Лиду до Вишнево и протянуть свой фронт дальше на юг до Вирцими[297]. На этот раз укрепленная инженерами позиция была не закончена, исполнены были только вчерне земляные работы, не было ни проволочных заграждений, ни козырьков, ни блиндажей, для устройства которых в некоторых местах подвезен был лишь лес. Противник нас не преследовал.

Трем полкам 43-й пехотной дивизии приказано было занять и оборонять весь этот участок. 26-я пехотная дивизия заняла позицию левее нас уступом назад от Хребтовщизны до Бомбалы[298]. Штаб II корпуса – в городе Воложине. По моему приказанию 169-й пехотный полк занял для обороны укрепленную позицию к северу от Вишнева, а неукрепленный участок от Вишнево до Вирцими – 172-й пехотный Лидский полк, 171-му полку приказано мною стать в резерв в селе Климы. Штаб дивизии – в фольварке Кальвария.