На обочине мира

Мне не нравится, как он это произносит, и я вроде как машинально сжимаю губы, втягивая их в рот. Он повторяет свой приказ. Когда он говорит это в третий раз, я медленно демонстрирую ему зубы, а через несколько секунд снова смыкаю губы и наблюдаю за ним – Алекс пятится назад в кресло и садится. Он складывает руки на груди и ужасно долго на меня смотрит, будто глубоко задумавшись, пока я наконец не выдерживаю.

– Что?

– Хм-м, – сопит он. – Это прозвучит офлинтительно крышкануто, но уж ладно. Что ты сделала с моей сестрой?

Глава 19

Что ж, это хороший вопрос.

Само собой, я ничего не «делала» с сестрой Алекса. Предположительно я и есть его сестра. Но это наталкивает меня на мысли. А где его другая сестра? Та Вильгемина, которую все любят в школе, которая зовёт себя Миной, слушает того певца с постера на стене и тоже ездила в Эдинбург со странным кузеном Заком?

Я не могу ответить.

Почему здесь существует Алекс-мальчик, а моя сестра – угрюмая Алекс-девочка – нет?

На это я тоже ответить не могу.

В голове, как в стакане, в который слишком быстро налили газировку, бурлят мысли, и я вскакиваю с кровати.

– Подожди! Куда ты? – спрашивает Алекс-мальчик, когда я проталкиваюсь мимо него, натягивая кроссовки и хватая ярко-зелёное худи, и несусь к двери из дома. – Я просто пошутил! Что с тобой такое?

Впрочем, он не очень-то старается меня остановить; уж не знаю, что он там думает.

Когда я пробегаю мимо его комнаты – или комнаты, раньше принадлежавшей моей сестре Алекс, – вместо обычных гор её одежды на полу я замечаю книжные полки и два здоровенных телескопа, увитых проводами. На столе нет ни ноутбука, ни компьютера.

Через несколько секунд я вырываюсь из дома, вскакиваю на трайк, разблокировав его тем кодом, который Мэнни написал мне на руке, и изо всех сил кручу педали в сторону бухты Браун – аж ветер в ушах свистит. Я уже совсем на пределе и то и дело оглядываюсь – не едет ли кто за мной следом.

Я всё сильнее давлю на педали, выжимая из трайка по максимуму, пока не начинаю нестись со скоростью машины – без всякого шлема.

Правда ли он «просто пошутил»? Мне вот так не кажется. Это уже второй раз, когда кто-то упоминает мои кривые зубы. У «Мины» зубы явно поровнее моих. Он, наверное, подумал…

…Не знаю, что он подумал, но у меня было ощущение, что он подобрался совсем близко к правде, и я струсила. Настолько струсила, что не увидела никакого другого выхода, кроме как сбежать, там и тогда. Потому что а вдруг бы они помешали мне? Вдруг бы они, не знаю, вызвали полицию или что-то такое?

Я вымотана, напугана и определённо сыта всем этим по горло.

Что бы со мной ни произошло, я хочу, чтобы оно… оно…

Распроизошло? Такое слово есть вообще?

Пока я гоню в темноте, всё то, что в последние двадцать четыре часа казалось смутным пятном, делается словно чётче, как медленно фокусирующаяся камера. Си-мобили, бесшумно едущие по дороге, безумно яркие цвета, более синее море!

Это не путешествие во времени. Это что-то другое…

Длинная прибрежная дорога, ведущая к Калверкоту и бухте Браун, освещена призрачно-жёлтой подсветкой, встроенной в приподнятый бордюр, отчего на тротуаре немного темнее. Поначалу это производит странное впечатление, но от этого звёзды и Луна кажутся ярче. Впереди я вижу большой белый Калверкотский отель, обращённый к бухте Браун, – теперь он так и сияет белым, все окна целые и оживлённо светятся.

К тому времени, как я добираюсь до бухты, где всё и началось, – это правда было всего двадцать четыре часа назад? – я тяжело дышу, несмотря на добавленную мощность трайка.

Я спрыгиваю на землю и спускаюсь по бетонным ступенькам, перескакивая через три за раз, к набережной. Луна, частично скрытая облаками, по-прежнему яркая, хотя верхний левый краешек словно немного срезан.

Мэнни ждёт меня внизу, на бетонной дорожке, прислонившись к перилам. Услышав мои шаги, он поворачивается.

– Я знаю, что произошло, Мэнни, – говорю я так спокойно, как только могу, выравнивая дыхание, чтобы не встревожить его.

– Правда? – спрашивает Мэнни. – Значит, ты всё выяснила?

– Да! Дело в… постой. Ты так говоришь, будто уже знаешь.

Он немного грустно улыбается и поворачивается обратно к Луне.

– Не-а. Просто… я не уверен, что хочу знать.

– В смысле не хочешь знать? – Мне не нравится его тон. – Почему это?

Он выпрямляется, и я опять замечаю, что он уже не сутулится.

– Мне кажется, мне могло бы здесь понравиться – понимаешь? Я как будто на своём месте. А ты нет?

– Ты что… ты шутишь? У меня была сестра, а теперь появился брат!

Он удивлённо округляет глаза.

– Да, Мэнни! Всё ещё Алекс, но определённо мальчик. Это не мой мир. И не твой тоже, что бы тебе там ни казалось. Прошлой ночью мы залезли в ту пещеру, а когда проснулись, всё стало по-другому. Мой дедушка Норман жив, Мэнни! Он умер кучу лет назад. Я только что с ним познакомилась.

Глаза Мэнни округляются ещё сильнее.

– И какой он?