На обочине мира

– Ты говоришь… я поменялась местами с другой собой? Она – Мина – была в пещере Браун? Это… это…

Я запинаюсь: меня окатывает волной печали и удивления. Я думаю о том, как, должно быть, ужасно было оказаться в западне в той пещере, даже ненадолго, думая, что это кошмарный сон. Бедная Мина! И мне прекрасно известно, каково это – когда тебе не верят. У меня такое ощущение, что это приключилось со мной.

– А ты? – спрашиваю я. – Ты ей поверил?

Алекс цокает и качает головой.

– Не то чтобы. Просто не мог. Это было… невероятно. Песок меня заинтересовал, но я решил, она просто придуривается. Это вызвало бухтебранку, ну и…

– Постой, что?

Алекс с удивлением смотрит на меня.

– Бухтебранка? Ну то есть много… ругани. Споров. Мы все перессорились напрочь. Она разозлилась на меня, на нас всех. А теперь… что ж, теперь, кажется, это произошло снова.

Так что мы двое сидим – Алекс на стуле, я на краю кровати – и просто пытаемся уложить это всё в голове. Нам не удаётся.

Потом у меня возникает идея.

– Посмотри-ка, – говорю я. – Это из моего мира. – Я вручаю ему свой телефон.

Алекс с осторожностью берёт его, как сырое яйцо, и вертит в руках: прямоугольник с серебристым корпусом и матово-чёрным экраном.

– Что это такое? – спрашивает он.

– Мобильник. Мобильный телефон. Или сотовый. Сокращение от «сотовый телефон», но что там за «соты», я понятия не имею. Дай я его включу.

– Это… телефон? – Он таращится на главный экран (там просто милая фотка Платона, кота Моди), потом на иконки приложений. – Ого, точно – ты погляди. Тут картинка телефонной трубки.

Алекс указывает на приложение для звонков – на нём изображён символ тех штуковин со старомодных телефонов, через которые говоришь и слушаешь. Я даже и не замечала раньше. И не знала, что это называется «трубка».

– А где наборный диск? Куда говорить? Можно позвонить? – Он дерзко улыбается, прямо как моя сестра.

– Не получится, – говорю я, и он приунывает. – Смотри. – Я указываю на значок, дающий понять, что связи нет. – Наверное, потому что нет сигнала и нет, эм… – Я умолкаю. Я не знаю, как работают телефоны, не так ли?

– Чего нет? Его надо включать в стену или что-то такое? – спрашивает Алекс и вдруг начинает казаться гораздо младше своих шестнадцати. У него любознательные глаза восьмилетки с новой игрушкой, в которую нужно вставить батарейки. Мне немножко стыдно, что я не знаю, так что я что-то придумываю.

– Нет, эм… сети… передатчиков… спутниковых сигналов.

Он кивает, будто понимает.

– Спутниковых, значит? – говорит он. – Укатно!

Укатно?

Мне хочется немножко повыпендриваться, так что я добавляю:

– Это не только телефон, вообще-то. Это ещё и камера. – Меня слегка распирает от удовлетворения, когда Алекс поражённо округляет глаза.

Я открываю приложение камеры и показываю ему фотки, которые только что сделала, и он думает, что это всё просто здорово, особенно то, как можно их перелистывать пальцем, и я внезапно жалею, что перекинула все снимки из памяти на ноутбук. Я хотела, чтобы на телефоне стало как можно больше места, а стоило бы оставить парочку фоток моей «реальной» семьи.

– А хочешь посмотреть самое лучшее? Кликни вот туда. Обожаю этот сайт!

– Кликни?

– Нажми на него. Да не так сильно, блин!

Я надеялась показать ему своё любимое приложение – хЭппи – со смешными шутками и танцами. Вместо этого – стоило бы догадаться – на экране появляется сообщение.

Алекс читает вслух:

– «Нет подключения к сети. Для подключения к этому приложению используйте Wi-Fi или широкополосную сотовую сеть, такую как 11G». Я понятия не имею, что всё это значит, Мина.

– Мы с Алекс и её подругой Жанетт сняли шикарный хЭппи, когда я была в шестом классе. Набрали четыре тысячи двести звёздочек, думали, завирусится.

Бедный Алекс. Он просто моргает с отвисшей челюстью почти на всё, что я говорю, и это начинает приносить мне удовольствие. Оказывается, впечатлить его очень легко.

– Ага, а папа говорит, их изобрели только когда он был маленьким, и вечно жалуется, что молодёжь от них зависима: знаешь, постоянно в соцсетях, слушают музыку и всё такое, смотрят войну…

Алекс морщит лицо, и мне немедленно хочется взять эти последние несколько слов обратно.

– Вы смотрите войну? Какую войну? Первую мировую? Вторую?

Я с усилием сглатываю.

– Нет. Третью. Нет, нет, нет – она ещё не началась. – Он просто в ужасе, и я вздыхаю. – Просто… К этому всё идёт. По крайней мере так все говорят. Если Британия в неё вступит, то и все наши союзники тоже, и тогда моему папе придётся идти воевать… Ну, кто знает, как там будет, а?

Алекс опускается на стул.

– Значит, поэтому ты пришла? Чтобы показать им лучший мир? – и я киваю. Это не совсем ложь.

Между нами повисает долгая тишина; Алекс вертит телефон в руках, изучая его с таким видом, будто он таит какой-то секрет.

– Тут и проигрыватель есть? – спрашивает он, показывая на приложение с песнями, и я киваю. – Ну давай – включи мне какую-нибудь вашу музыку. Музыку из будущего!

– Это не будущее, Алекс. Это настоящее. Но всё-таки…