На обочине мира

Так что я делаю глубокий вдох и всё ему рассказываю. Про фото и свечку на каминной полке, и про то, что мама с папой до сих пор о нём думают, и про его короткую жизнь, и как врачам не удалось его спасти. Когда я заканчиваю, он ничего не говорит, но сидит, опустив глаза и сложив руки, как будто молится, хотя мне кажется, так оно и есть. Когда Алекс наконец поднимает взгляд, в глазах у него блестят слёзы – он вытирает их рукавом.

– Крышкануться можно, – говорит он, отрывисто смеясь. – Полагаю, не так уж и многим удаётся оплакать свою собственную смерть.

Но у меня ещё куча вопросов.

– А у вас бывают… пандемии? – спрашиваю я, думая о маме с папой и обо всех взрослых, которых я знаю. Они вечно говорят о большой пандемии, которая случилась, когда я была совсем маленькой, так что я рассказываю об этом Алексу и уже собираюсь сказать, что эта пандемия убила дедушку Нормана, но он выглядит уже таким шокированным, что я сдерживаюсь. Как выясняется, о пандемиях здесь и не слышали.

– А цвета? – спрашиваю я. – Что тут с цветами?

Он улыбается.

– Тебе не нравится?

– Нужно немного попривыкнуть…

– Я даже не замечаю этого, но люди постарше помнят, как раньше всё было серое и коричневое. Это называли Цветной Революцией, или Радужным Восстанием. Оно просто… вроде как случилось – и всё, понимаешь? Раз – и кругом только яркие цвета!

Я беру ещё кусочек тоста и толстым слоем намазываю джем.

– Что это вообще такое? – спрашиваю я, принюхиваясь к этому красновато-коричневому желе.

– Нравится? Это баричара-патэ. Вкусно, а?

– И что такое баричара-патэ, если по-простому? – Я откусываю здоровенный кусок.

– Муравьи. Их специально выращивают, особый вид. А потом их… ох. Ты больше не будешь? Я доем?

Я что-то уже не очень голодна.

Мы с Алексом отправляемся в школу, как вдруг я вспоминаю, что ещё не видела здешнего парка отдыха, и убеждаю брата пойти другим путём. В прошлый раз я пришла и ушла через задний вход. Если идти той дорогой, то парк почти что и не видно – он скрыт за высокими деревьями.

Когда мы поворачиваем, с ближайшего дерева мне под ноги спрыгивает кобака, и я вскрикиваю. Кобака смотрит на меня долгим, любопытным взглядом, а когда отворачивается, я вижу у неё на спине пятно красноватой шерсти: теперь я вполне уверена, что это тот же самый зверь. Алекс смеётся, пока я вожусь с камерой.

– О, марфин вернулся! Давненько я его не видел.

Мне удаётся снять короткое видео на телефон, пока кобака/марфин не спеша бредёт от дерева к кусту, а там останавливается пописать, со спины выглядя как очень волосатый маленький мальчик, после чего исчезает в низкой поросли.

– Что они едят? – спрашиваю я Алекса, когда мы подходим к выходу и главной дороге. – Бананы?

– Ну, они могут поесть банан, если дашь. Но в основном рыбу – благодаря складному плавнику на спине они прекрасно плавают. И дыхание могут задерживать, типа, на несколько минут. В дикой среде их не так много осталось. Это был спорный эксперимент, и размножаются они не очень хорошо, так что постепенно вымирают.

Я вспоминаю, что сказал папа, когда я играла с ним в «Игры разума» на кухне.

– Да. Это полудикое гибридное млекопитающее, – и Алекс удивлённо вскидывает брови.

– Откуда ты это знаешь? – спрашивает он, а я просто ухмыляюсь в ответ.

К этому времени мы обогнули череду деревьев и кустов – перед нами раскинулся парк отдыха, и я стою, разинув рот.

– У вас он не такой, а? – бормочет Алекс за моим плечом.

Глава 30

Не такой? Да я почти лишилась дара речи.

На том месте, где должен быть холоднющий потрескавшийся открытый бассейн, теперь находится крытый спа с мини-пальмами, виднеющимися сквозь громадный стеклянный купол. Я замечаю бассейн – явно с подогревом – и водопад. Дешёвые пластиковые заборчики на улице сменились деревьями и кустами, а вместо обшарпанных трейлеров и усталых домиков с протекающими крышами стоят уютного вида деревянные хижинки с выкрашенными в разные цвета дверями. Я как будто смотрю на картину, изображающую, каким должен быть идеальный парк отдыха, а когда мы подходим к выходу, всё становится даже лучше. Над одной хижинкой висит знак «Замечательные Завтраки от Мэгги» – возле неё под утренним солнцем сидят за накрытыми полосатыми скатертями столами несколько семей, едят и смеются. Кругом клумбы с крупными весенними маргаритками, жёлтыми ноготками и синими… ну, маленькими синими цветочками. Бедная старая Моди старается изо всех сил, но здешнее садоводство – это просто какой-то другой уровень.

Полоса препятствий «Дикие Джунгли» выглядит потрясающе: разноцветные верёвочные качели, рукоходы, ярко-розовые мини-батуты и извилистая водная горка в форме огромного крокодила.

Мне это нравится, и я фоткаю всё, что вижу, пытаясь не привлекать к себе внимания. Видимо, вот что такое «инвестиции». Может, это всё благодаря «Солнечным Сезонам». Я ищу взглядом их приметный логотип – ярко-жёлтое солнце, но нигде его не замечаю. Зато над входом висит здоровенный знак:

Добро пожаловать в парк отдыха

имени Роджера Шафто