На обочине мира

В обычной ситуации я бы отправила ему сообщение или даже позвонила, и я невольно проклинаю и Мэнни – за то, что не явился, и этот замечательный мир – за то, что здесь нет мгновенной связи.

Как они живут вообще? Как так вышло, что в мире, где есть летающие машины, и какая-то не загрязняющая окружающую среду энергия, которую я даже не понимаю, и кобаки, и вообще нет войн, не смогли придумать мобильные телефоны? Или даже компьютеры?

– Ты в порядке, Мина – в смысле Уилла? – говорит Алекс с искренним беспокойством. – Я больше не могу ждать. Ещё одно опоздание в этом семестре – и меня оставят после уроков.

– Я не могу уйти без него, Алекс. Что если он в опасности? Что если… он не смог сюда попасть? Ты должен мне помочь!

Меня подташнивает от волнения. Где Мэнни?

Алекс на миг задумывается, знакомым жестом щупая подбородок. А потом говорит:

– Знаешь что? Думаю, можно разок и остаться после уроков, чтобы провести одно утро с сестрой, которой я никогда не знал, из другого измерения во времени-пространстве!

Так вот, значит, кто я? Я слабо улыбаюсь.

– Спасибо, братишка!

– Мне всё равно даже нравится оставаться после уроков! – говорит он.

Глава 31

– Всё нормально, – говорю я Алексу, стараясь сдержать нарастающую панику в голосе. – Он, наверное, ушёл в школу один или решил прогулять. Это же Мэнни Уивер, в конце концов. Прогуливать школу – это естественное для него состояние.

Алекс кидает на меня взгляд и, – прямо как моя сестра – он явно видит, что я говорю так в основном чтобы убедить себя, но из доброты душевной не говорит об этом. Вместо этого он отвечает:

– Уверен, ты права. Если ты спокойно прошла через это пещерное как-его-там, то нет причин думать, что он не прошёл. Всё будет сверхукатно.

Несмотря на всё моё волнение, эти слова заставляют меня немного хихикнуть.

– Но всё же, – продолжает Алекс, – возможно, стоит проверить. Просто, знаешь, чтобы наверняк.

– Ага. Будет, эм… сверхукатно знать наверняк.

Мы с Алексом уже несколько минут едем к дому Мэнни, и я нервничаю, причём настолько, что только в самый последний момент вспоминаю, что надо всё снимать – особенно дома на побережье, которые обычно грязно-белые, цвета туч, а теперь выкрашены пастельными тонами, каждый из которых контрастирует с соседним. Даже дорога не просто чёрная – она выгоревшего красного цвета с голубой разметкой.

Тем временем я прокручиваю в голове всё, что могло произойти с Мэнни. Оттуда я переключаюсь на всё, что может произойти со мной, и в конце концов начинаю думать – а стоило ли вообще возвращаться?

Почему я поверила Мэнни – из всех людей? Мэнни, ребёнку из детского дома, без семьи, которому нечего терять! Мэнни с жутковатыми гипнотическими зелёными глазами, способному очаровать кобаку и почесать ей пузико, Мэнни, которому…

– Где это место, Мина? – кричит из-за моей спины Алекс.

Мы сворачиваем с главной дороги и катимся между рядами светло-розовых и лавандово-синих домиков, и хоть улицы расположены в точности так, как я ожидала, у меня уходит некоторое время, чтобы понять, почему мне так сложно их узнать, и дело не только в цветах. Это всё потому, что машин нет. Подумайте: по обе стороны практически каждой улицы в любом городе стоят припаркованные машины. Но тут почти что нет никакого транспорта, и от этого улицы кажутся какими-то другими. По четыре-пять транспортных средств на улицу, возможно, в основном си-мобилей, и не летающих, а лежащих на тусклых металлических зарядных панелях. Я вижу, как из одного дома выходит мужчина и встаёт рядом с си-мобилем. Он достаёт что-то из кармана, прямо как будто вытаскивает ключ от машины, и указывает на си-мобиль – тот моргает фарами, а потом медленно приподнимается на обычную высоту; мужчина садится в него, и си-мобиль шипением улетает прочь.

Оказавшись у детского дома Мэнни, я смотрю на табличку. Ну хоть что-то осталось прежним.

ДЕТСКИЙ ДОМ

ИМЕНИ УИНСТОНА ЧЕРЧИЛЛЯ СОВЕТ ГРАФСТВА НОРТУМБЕРЛЕНД

ЖИЛОЙ БЛОК 44

Я звоню в дверной звонок, а Алекс ждёт на тротуаре, пока в коридоре не появляется высокая, дружелюбного вида леди с седыми волосами и большими очками – мы видим её через стекло.

– Здравствуй, касаточка, – говорит она, тепло улыбаясь. – Чем я могу тебе помочь?

«Касаточка»! Никогда не слышала, чтобы так кто-то говорил в жизни – только в старых песнях, которые знает бабуля.

– А… а Мэнни здесь? Мэнни Уивер? Эм… Эмануэль?

– Нет, касаточка. Его здесь нет.

У меня такое чувство, будто мой желудок рухнул на землю.

Леди приподнимает очки и смотрит на меня из-под них.

– Ты Уилла? – спрашивает она.

– Да! Да, это я.

– Ясно. Тебе лучше войти.

Я нервно оглядываюсь на Алекса – он улыбается и слезает с фрирайда, чтобы пойти со мной.

– Это мой брат, – объясняю я, и слова оставляют во рту странноватый привкус.

Мы проходим за ней в пахнущий чистотой коридор с бледно-жёлтыми стенами и оранжевым ковром.