На обочине мира

Потом, с запада, то есть по правую руку от нас, из темноты возникают два огромных беспилотника с горящими синим фарами. Они настигают нас за считаные секунды, и снова раздаётся потрескивающий усиленный громкоговорителем голос, на этот раз мужской, и к тому же злой.

– Говорит главный инспектор управления безопасности и защиты Шотландии Макбет. Вам приказано приземлиться! Вам что, непонятно? Мы имеем право использовать магнитный крюк для вашей же безопасности!

– Да идите вы! – кричит Мэнни и делает грубый жест рукой.

– Это последнее предупреждение!

Подчиняться я теперь точно не собираюсь. Я уже увязла в неприятностях настолько, что даже если сделаю как велел этот инспектор Макбет – будет ни капли не лучше, чем если я просто продолжу исполнять задуманное. Два беспилотника и вертолёт окружили лётик с боков и сверху и снова пытаются заставить нас снизиться.

Потянув за рычаг, я кричу Мэнни:

– Прекрати крутить педали! – и мы оба так и делаем.

Ветер, дующий нам в лицо, ослабевает. Мы начинаем нестись к земле в тот самый момент, когда позади раздаётся хлопок: в нас запустили магнитным крюком. Через несколько секунд наши преследователи на огромной скорости пролетают над нами, размахивая стальным тросом с прикреплённым к его концу огромным металлическим диском. Он промахивается мимо нас на несколько метров. Я смотрю вниз – верхушки деревьев приближаются всё быстрее и быстрее.

– Теперь крути! – воплю я, и мы с Мэнни начинаем работать ногами, но это всё равно что въезжать на велике на крутой холм. Я жму на педали всё сильнее и сильнее, и постепенно мне становится легче, но деревья всё равно приближаются.

– Вверх! Вверх! – кричит Мэнни и, когда верхушка высоченной сосны задевает дно лётика, мы снова начинаем набирать высоту, а два гигантских беспилотника поворачиваются…

И улетают. Их синие огни удаляются, и я слышу, что Мэнни радостно вопит, сидя у меня за спиной. Лётик взмывает в небеса, и я вижу серебристую ленту реки Туид, проплывающую под нами.

– Граница! – кричит Мэнни. – Им пришлось повернуть на английской границе!

Кажется, я буквально смеюсь от облегчения. Холод, который я чувствовала до этого, испарился, и на смену ему пришло какое-то оцепенение. Лётик выравнивается, и мы следуем за рекой в сторону моря. Мы на такой высоте, которой не достигают фейерверки; время от времени мы смотрим вниз на разноцветные фонтаны вспышек и слышим отдалённый грохот и потрескивание: по всему побережью люди празднуют годовщину ВВВ.

Луна уже взошла окончательно, облака почти рассеялись, и я чувствую нарастающее облегчение. Мне не нужно спрашивать Мэнни: я уже подсчитала, что у нас примерно час, чтобы добраться до бухты Браун, когда высокий прилив будет на своём пике. Мы уже миновали замок Линдисфарн – старый остров с празднично горящими огоньками, как на рождественской ёлке – и добрались до замка Бамбург – люди на его стенах всё ещё запускают фейерверки…

У нас всё получится, Уилла. Всё получится!

Впереди, на слегка неровной линии горизонта, я едва-едва различаю городские огни Ньюкасла. Я начинаю крутить педали чуточку сильнее, наплевав на боль в икрах, щиколотках, ягодицах и пояснице… По сути, у меня болит всё, что не онемело, а некоторые места и болят, и немеют одновременно – новое и совершенно не приятное чувство.

И всё же я позволяю себе помечтать о том, как вернусь домой, к своей семье, и расскажу им о нашем удивительном приключении и о поразительной Вселенной Вне Войны. Я даже разрешаю себе представить, что я уже там и что всё прошло гладко.

Тут по корпусу лётика пробегает какая-то дрожь – раньше такого не было. Совсем недолгая: какое-то едва ощутимое потряхивание, которое длится несколько секунд, а потом прекращается. Я чувствую, что у меня снова закладывает уши, и понимаю: мы теряем высоту, и довольно быстро.

Мэнни за моей спиной вопит:

– Что это было?

Глава 46

За несколько следующих минут лётик исполняет этот свой дрожащий кашель ещё четыре раза. Приборная панель мигает, и фары гаснут. Теперь мы летим в темноте, и дорогу нам освещают только Луна и звёзды. С каждым кашлем лётик делает рывок вниз, и мы опускаемся на два-три метра. Я сворачиваю от суши, и мы летим над водой – медленнее, чем раньше, хотя без рабочей приборной панели сказать трудно – строго держась линии берега.

Дрожащей онемевшей рукой я отстёгиваю ремень безопасности. Если мы упадём в воду, я не сомневаюсь, что лётик утонет как камень, хоть он и напоминает гидроцикл. Не хочу быть к нему пристёгнута, когда это произойдёт.

Мы продолжаем кое-как лететь, каждый километр или около того опускаясь на несколько метров. К этому моменту я уже четыре часа как кручу педали, и каждый новый толчок пронзает ноги болью, поднимающейся от лодыжек к бёдрам. Я тяжело дышу и потею.