На обочине мира

Я тут же звоню Мэнни. Гудки идут и идут, и с каждым гудком я беспокоюсь всё сильнее и сильнее, пока спустя, по ощущениям, целую вечность, он наконец не отвечает.

– У тебя получилось, – говорим мы оба, а потом: – Да!

– Как ты себя чувствуешь? – интересуется Мэнни.

Мне приходится задуматься.

– Странно.

– Я тоже. О господи!

– Что, Мэнни, что?

– Ничего. Просто… память возвращается. Тот запах. Подожди. – Следует пауза, и я слышу шуршание постельного белья. Потом раздаётся безумный смех. – Так и думал. Я наступил в кобачьи какашки в пещере. Они так и остались у меня на ботинке!

Я вспоминаю пещеру и кобаку.

– Кобака, – говорю я. – Думаешь, она жива?

– Она помогла нам, Уилла. Надеюсь, что жива, но она казалась очень… слабой, что ли. У тебя получилось, кстати? С фотками?

– Приходи как сможешь, Мэнни, – говорю я. – Ещё как получилось!

Мы сидим и смотрим то, что я наснимала, – я, мама, папа, Алекс и Мэнни – подсоединив мой телефон к ноутбуку Алекс. Мы с Мэнни рассказываем обо всём, показывая фото парка отдыха и знака с прадедушкой Роджером, похожим на дядьку с логотипа KFC, видео си-мобилей, людей в яркой одежде и кобаки, писающей в кустах. Иными словами, обо всём, что я вам только что рассказала.

Как и следовало ожидать, на это уходит целая вечность. Мне приходится то и дело останавливаться и объяснять что-то, и я жалею, что не сделала ещё больше фоток и не сняла ещё больше видео. Например, в школе я вообще не снимала. Я даже не была в школе во второй раз. (Может, оно и к лучшему. Если бы кто-то из моего класса это увидел, они бы с ума сошли.)

Мама и папа особенно добры к Мэнни. Ну знаете «Ещё тост, Мэнни, дружок?» – всё в таком духе. Мне кажется, они чувствуют себя немного виноватыми, поскольку теперь стало очевидно, что мы говорим правду, и он не какой-нибудь хулиган, который на меня дурно влияет.

Мама, которая питает большой практический интерес к починке всяких вещей, хочет побольше узнать про летающие машины. Она восхищённо смотрит видео, то и дело приближая и останавливая, и задаёт вопросы о том, как они работают, – на которые я просто не могу ответить.

Папу же завораживают фото парка отдыха, и он приговаривает «Никогда не думал, что всё может быть так».

Алекс просто ошарашенно молчит с отвисшей челюстью. Она как будто не может поверить собственным глазам, хотя выбора у неё нет.

Я стараюсь понезаметнее пролистнуть ту фотку, где мама с папой целуются у холодильника. Алекс её видит и отлистывает назад.

– Ой, фу! – восклицает она. Мама с папой изображают смех, но я вижу, что им неловко. В последнее время с поцелуями у них не очень.

А потом появляется то, чего я до этого не видела.

Я жму на паузу, как только на экране возникает лицо Алекса. На заднем плане виднеется красная телефонная будка, внутри которой стою я. Видимо, он снял это, когда я говорила по телефону с Мэнни. Я отдала ему свой мобильник подержать, пока скармливала монетки в щель под телефонным аппаратом. Я даже не знала, что Алекс разобрался, как им пользоваться.

– Мам. Пап. Алекс? – говорю я. Сердце колотится как бешеное. – Это видео я раньше не видела. Я не уверена, что… оно… это может оказаться немного, ну… скажем так…

– Ой, да бога ради, – фыркает Алекс и жмёт на пробел, запуская видео.

– Мам, пап, Алекс – то есть девочка-Алекс, ха-ха! Крышкануться! Вы меня не знаете, и мы вряд ли когда-нибудь встретимся. Но я Алекс Шафто. В вашем мире я вас покинул, когда был совсем маленьким. Мина – или для вас Уилла – рассказала мне про, эм… меня. – Он немного печально смеётся и отводит взгляд от камеры, раздумывая, что сказать дальше.

Я кидаю взгляд на маму – по её щеке уже катится слеза.

– Эм… так странно, что я не знаю, что вам сказать. Только то, что если всё сработает, то знайте – Уилла говорит правду. Всё это действительно случилось. Мне бы хотелось встретиться с вами, потому что в моём мире мои мама с папой очень даже укатные, и они любят друг друга, и как и все здесь, они разговаривают вместо того, чтобы ругаться. Я, наверное, никогда вас не увижу, но… О-оу, Мина возвращается. Мне пора! Люблю вас!

Мама всхлипывает и утирает глаза. Она встаёт с дивана, подходит к камину и берёт с каминной полки фото малыша Александра в рамке. Я вижу, как вздрагивают её плечи: она тихо плачет. Папа подходит к ней, приобнимает одной рукой и целует в макушку.

Остаток утра мы сидим в гостиной вокруг ноута Алекс и всё смотрим и смотрим. Мама звонит в наши школы и говорит, что мы с Алекс сегодня не придём, а папа звонит в детский дом имени Уинстона Черчилля, чтобы заверить Джейкоба, что с Мэнни всё в порядке. Потом мы пересматриваем всё сначала, особенно видео с Моди и древним президентом Кеннеди.