На одном дыхании. Хорошие истории

– Не знаю, – спокойно ответил дед. – Но я точно знаю, что вся эта военная романтика – дерьмо, которым травят себя старики, которым больше нечем похвастаться. Себя и молодых, которые войну только в кино и видели.

– Ну а сюда-то вы зачем тогда приходите?

– А чтобы вот она увидела, как много славных парней, ее ровесников, умерли только потому, что наши политики однажды решили доказать русским, что они круче.

И дед показал на девушку, которая только что подошла к нашей скамейке. Рядом с девушкой притормозила коляска-электроскутер, которыми здесь часто пользуются пожилые и инвалиды. В кресле сидела грузная седая женщина с большим добрым лицом.

– Это моя жена, а это наша внучка.

Похоже, я не мог скрыть легкого удивления, и все трое заметили это. Дело в том, что, в отличие от пожилых супругов, девушка была явно восточных кровей – смуглая кожа, раскосые глаза…

– А я вот с русским журналистом о дерьмовой войне спорю, – доложил дед.

– Ну, русские о дерьмовой войне тоже кое-что знают, – внимательно глядя на меня, сказала бабушка в инвалидном кресле. – У них Афганистан был…

– И не только Афганистан, – кивнул я.

– У нас тоже потом был Афганистан. Никто ничему не учится! – махнул рукой дед и вдруг хитро улыбнулся: – Знаешь, а ты прав, кое-что из той войны я вспоминаю с удовольствием. Вот тебе история. Я в начале 70-х вывозил оттуда беженцев, тех, кому вьетконговцы точно бы голову оторвали, если бы они остались. Там разные люди были – в основном семьи военных и просто богатые вьетнамцы. Так вот, встретил я там девчонку местную, стройную, миниатюрную такую, женился на ней, привез в Штаты, а она тут вон как растолстела, аж глаза округлились! Ходить сама ленится!

– Хватит уже одну и ту же идиотскую шутку по сто раз повторять! – сердито остановила деда жена. – Он всегда, когда правду говорить стесняется, так по-дурацки шутит. А на самом деле вот как все было. Он сделал мне предложение перед своей последней командировкой. Я согласилась. А оттуда он вернулся с двумя пятилетними узкоглазыми близнецами, мальчиком и девочкой. Они были сироты, всю их деревню разбомбили, родственников не осталось. Он решил их усыновить. И потом, много лет спустя, сказал мне, что, если бы я тогда отказалась или рассердилась, он бы на мне не женился. Теперь они выросли, у каждого свои семьи. И это единственные наши дети.

– Тот мальчик стал моим папой, – вступила в разговор девушка. – А у тети четверо детей, так что у дедушки аж пять внуков!

– Ладно, ладно, все мои тайны выдали! – попыхивая очередной сигаретой, проворчал дед и встал со скамейки. – Ну что, пойдем, а то солнце садится… – Он повернулся ко мне и протянул руку: – Рад был с тобой поговорить, извини, что тебе кричать пришлось. Зато теперь ты знаешь, что, кроме контузии, я привез с этой дерьмовой войны.

Петь, читать и путешествовать

– Привет! Вас можно сфотографировать?

– Привет! А зачем?

– Соотечественников хорошим кадром порадовать.

– А вы откуда?

– Из России.

– Здорово. Фотографируйте.

– Почему здорово?

– Ну, Россия… Достоевский! Хотя он мрачноват, конечно. Мне больше нравится другой ваш классик, тот, который хиппи такой…

– Хиппи?!

– Ну да. Толстой! Вот.

– Толстой – хиппи?!

– Конечно! Против войны, за мир. «Война и мир», я читала.

– Да ладно, читала. Сериал, наверное, смотрели!

– Нет, правда читала. Я вообще читать люблю. Петь, читать и путешествовать – чем еще занимать эту жизнь?

– А деньги?

– Ну, на бензин и сэндвичи пока хватает.

– «И если есть в кармане пачка сигарет…»

– Что?

– Да так, это еще один русский хиппи спел. Спасибо за снимок. Хорошей вам дороги!

– И вам. Привет соотечественникам!

Каков ты к миру…

Гуляем с трехлетней Машей по Воронцовскому парку, точнее, гуляю я, а Маша скачет на плюшевой лошадке. Впереди стоят две женщины в хиджабах, тихо разговаривают на своем языке, с заметной опаской поглядывают на прохожих – в общем, чувствуют себя явно не в своей тарелке (может, недавно приехали?).

– Папа, а почему тети грустные? – интересуется Маша.

– Не знаю, – отвечаю.

– Наверное, стесняются. А ты их развесели!

Маша задумывается на секунду, затем с криком «И-го-го!» уверенно летит прямо на женщин и, прежде чем они успевают отойти, наезжает на ногу одной из них. Поднимает глаза, снова поворачивается ко мне и громко спрашивает:

– Папа, а что это у тети на голове?

– Это, дочка, платок, называется хиджаб.

Маша широко улыбается:

– Тетя, у вас такой красивый платок! Папа, я тоже такой хочу!

Женщины мгновенно меняются в лице. На смену тревожному взгляду приходят светлые улыбки. Одна из дам, тщательно подбирая слова, произносит:

– Какая прекрасная девочка! Какие у тебя волосы! Какая у тебя хорошая лошадка! – И через короткую паузу: – Извините, мы еще плохо говорим по-русски. Но мы учимся…

Так дочка преподнесла мне урок межкультурной коммуникации. Каков ты к миру, таков мир к тебе.

Инструмент работы с любовью