На осколках разбитых надежд (СИ)

Несмотря на то, что баронесса проводила сына привычным поцелуем в лоб, Рихард был готов спорить на что угодно, что после его отъезда мама тут же бросилась к телефону, чтобы узнать от своих высокопоставленных знакомых о причинах подобного визита. Но пока он старался не думать об этом. Он вообще старался ни о чем не думать, пока автомобиль катил по улицам Берлина. Только когда «Мерседес» выехал за пределы города, он решил спросить у своего молчаливого спутника, который все это время курил в окно и барабанил по рулю в такт веселым песенкам по радио, куда они направляются.

— Есть одно место, в ста километрах от Берлина, — произнес эсэсовец. — Мы навестим его и вернемся обратно еще до заката. Вы дали нам слишком мало вводных, господин майор, по своей «потеряшке». Или вообще указали неверные данные. Может, даты ареста не совпадают или оформили задним числом. А может, на местах творится сущий бардак на местах. Бюрократия, сами понимаете. Чем дальше от Берлина, тем все хуже и хуже. По нашим данным такая заключенная не поступала в места исправления. Что очень и очень странно. Интересное дело, господин майор, вы подкинули моему ведомству через своих высокопоставленных знакомых. Поэтому мы будем с вами искать иглу в стогу сена сейчас и начнем с самого большого стога, где водятся эти самые иголки…

Глава 39

Сначала почему-то Рихард решил, что местом их назначения был Фюрстенберг, как подсказал указатель у дорог, который они миновали спустя пару часов езды. Но очаровательную деревеньку в окружении высоких сосновых боров «Мерседес» проехал, направившись на другую сторону невероятно красивого озера в изумрудной оправе лесов. Рихард невольно залюбовался красотой этого места. Его неизменно приводила в восхищение Германия с ее неповторимыми пейзажами.

— Говорят, что у штурмфюрера Зурена[103] превосходная кухарка-славянка. Предлагаю пообедать у него после визита, а потом уже ехать в Берлин. Что скажете, господин майор? — спросил спутник Рихарда, когда вдали показались остроконечные крыши домов, которые сначала показались деревенькой наподобие Фюрстенберга. Но потом Рихард заметил, что часть домов вдали, невысоких и до странности длинных, находится за высокой бетонной стеной с железными воротами с предупреждением «Посторонним вход воспрещен». На стенах не было вышек с охраной, как ожидалось увидеть в тюрьме, поэтому Рихард не сразу сообразил куда попал. Не сразу увидел таблички с предупреждением о высоком напряжении, поданном на ограду, которая огибала периметр высокого забора.

— Добро пожаловать в Равенсбрюк[104], — проговорил после положенного приветствия, шагнув им навстречу от здания комендатуры начальник лагеря, штурмфюрер Фриц Зурен. Его сопровождали несколько женщин разного возраста — от девятнадцати до сорока лет, но все как на подбор статные и стройные в темной форме, с игриво приколотыми набок на завитые локоны и букли пилотками.

— Разве они не красавицы? — проговорил шепотом спутник Рихарда с какой-то странной интонацией в голосе, любуясь охранницами и их мягкими приветственными улыбками, после того как они поприветствовали друг друга не только положенным приветствием, но и мягким пожатием руки.

— Истинные арийки. Посмотрите, на самую молоденькую — настоящий образец чистой кристальной красоты расы. Вы могли выбрать любую красавицу рейха, а пошли по следу течки русской суки.

Рихард резко обернулся к нему, с трудом сдерживая свою злость, вспыхнувшую в нем при этих словах. А потом прочитал в глазах эсэсовца, что тот провоцирует зачем-то его сейчас и попытался выровнять дыхание и обуздать эмоции. Он должен быть собран и хладнокровен, как обычно во время вылета. Тот, кто дает волю эмоциям, совершает ошибки, он знал эту истину, как молитвы, выученные с детства, а Рихарду нельзя было сейчас ошибаться ни в чем, балансируя над пропастью.

Спутник Рихарда показал коменданту бумагу, которую достал из кармана плаща, и о чем-то коротко с ним переговорил. Рихард тем временем тоже поприветствовал пожатием руки женщин, которые с явным восхищением в глазах смотрели на его Рыцарский крест. Для них он был сродни герою, спустившемуся с небес, как пошутил потом эсэсовец, когда они всей компанией зашагали внутрь поселения за воротами с кованой надписью. Зайти «на чашечку кофе» в дом коменданта спутник Рихарда сразу же отказался, ссылаясь на занятость и желание поскорее закончить дела здесь, в лагере.