На осколках разбитых надежд (СИ)

Гадать тут даже не следовало. Рихард понимал, что рейхсмаршалу уже доложили о его положении и отчаянном желании вернуться на фронт. И так же он понимал, что другого шанса у него не будет.

Второй человек после Гитлера в рейхе…

— На самом деле, у меня две просьбы, господин рейхсмаршал, — вдруг неожиданно даже для самого себя произнес Рихард. Словно снова со всего размаху бросился в ледяную воду озера в Розенбурге, которая обжигала холодом до самого нутра.

— Интригуете, — протянул как-то игриво рейхсмаршал, наливая по бокалам коньяк. — Давайте сразу ко второй. Потому что первую я точно знаю.

Как изложить эту странную со стороны офицера люфтваффе просьбу, которую любой нацист должен воспринять как оскорбление рейха и его идеалов? Только максимально коротко и аккуратно. Избегая любого намека на иное преступление против рейха, кроме чистоты арийской крови.

— Есть одна женщина…

Геринг с такой силой вдруг хлопнул дверцей шкафчика, что шнуры на его мундире качнулись от порыва воздуха. Рихард приметил, что второй бокал так и остался стоять внутри, и насторожился.

— Если бы вы воевали в воздухе так смело, как обращаетесь ко мне с просьбами вступиться за ваших женщин, мы бы давно растерзали бы британцев и американцев в пух и перья! И мне не пришлось бы краснеть перед фюрером за вас! — раздраженно произнес рейхсмаршал, в момент переходя из благодушного настроя в агрессивно-злой. — Но нет! Люфтваффе, похоже, способно на подвиги только в постели.

Это было прямое оскорбление не только самого Рихарда, но и его товарищей, в том числе и тех, кто отдал свои жизни, совершая порой невозможное ради рейха. Он не сумел удержаться и резко вскочил на ноги, готовый возразить на это оскорбление. Но Геринг не дал ему такой возможности.

— Да-да, я знаю-знаю, вы делаете все, что можете и даже то, что не можете! Но почему томми вовсю хозяйничают в небе над Германией?! Почему я должен всякий раз выслушивать упреки моего фюрера за то, что вы позволяете им это?! Сколько еще мы должны потерять невинных жителей прежде, чем вы поймете, что ваш долг не допустить томми даже на границу Франции?! Сначала томми вытеснили вас как птенцов с неба Африки, а потом и погнали с Сицилии.

Рихард вспомнил о том, что происходило в Тунисе и на острове, и почувствовал, что с трудом сдерживает свою ярость при этих несправедливых упреках. Даже глаз стал дергаться, выдавая его нервозность. Но прежде чем он открыл рот, чтобы отразить эти укоры, Геринг вдруг снова сменил гнев на милость. Так неожиданно для Рихарда, что тот только моргнул удивленно, пытаясь обуздать свои эмоции и не выдать своего обескураженного состояния сейчас.

— Из-за вас я все время должен влезать в дела службы этого закомплексованного педанта. Что там у вас стряслось с вашей дамой сердца? — улыбнулся Геринг довольно, сделав глоток коньяка. — Наверное, где-то что-то сболтнула неосторожно, да, глупая? Или слушала дегенеративную музыку негров? Или, что еще хуже, помогала любителям мацы?

Значит, вот по каким поводам обращались прежде к рейхсмаршалу офицеры люфтваффе, прося заступничества у «второго человека рейха». «Что ж, теперь его коллекция просьб пополнится настоящим бриллиантом», подумал с иронией Рихард.

— Пока я был на фронте, она была направлена в исправительный лагерь. Я не знаю точно, какие обвинения ей предъявили, но подозреваю, что это было преступление против чистоты крови.

Геринг поднял на Рихарда тяжелый взгляд исподлобья, снова теряя недавно бьющее в нем ручьем радушие.

— Преступление против чистоты крови? — переспросил он, словно пытаясь понять, не ослышался ли он.

— Она русская. Попала сюда в числе восточных работниц в 1942 году, — продолжил Рихард, чувствуя, как все медленнее в нем бьется сердце. Странно, но на него вдруг снизошло какое-то спокойствие, как только он озвучил свою просьбу и изложил основные детали. — Я… я вступил с ней в отношения в начале этого года. Когда я вернулся, то обнаружил, что ее отправили в лагерь. В какой — мне неизвестно. О вашем великодушии, господин рейхсмаршал, постоянно говорят офицеры. Вы знаете меня, как продолжателя вашего дела и дела моего дяди ради блага великой Германии. Я верю, что только вы как второй человек в рейхе после нашего фюрера, можете помочь разыскать…