На островах дракона

— Киньте ему скорей поросячей печенки!

Здоровый кусок печени с шумом плюхается перед мордой ящера. Удивленный, он на мгновение останавливается, ощупывает предмет кончиком языка, убеждается, что «это едят», и заглатывает его. Та же участь постигает второй кусок, затем потроха и ноги поросенка.

И пока он ест, мы вертимся в нескольких метрах вокруг и… щелк, щелк. Спасибо, дракоша! Он с удовольствием позирует, а мы меняем ракурсы:

— Погоди, щелкни-ка его с палатками фирмы «X…» в глубине, представляешь, какая реклама!

— А теперь со мной…

— И со мной…

Вообще-то дракончик невелик, каких-нибудь полтора метра, но это наш первенец. Он удовлетворенно облизывается, явно ожидая, что за закуской последует остальное. Но дать ему больше нечего, кроме собственного жаркого, лишаться которого нам не хотелось бы. И потом незачем кормить его досыта: так он наверняка вернется еще раз, а если объестся, то может заснуть где-нибудь на природе и позабыть про нас.

Видя, что ничего больше не подают, наш гость принимается разгуливать по лагерю, разглядывая каждую вещь, и в конце концов засовывает морду в валяющийся на земле котелок. Он, к сожалению, пуст. Тогда ящер опять принюхивается к нашему жаркому и продолжает крутиться возле грубо сколоченного стола.

— Клянусь богом, он полезет сейчас на стол, — говорит Жорж.

К счастью, он этого не делает и, как бы презрев нашу холостяцкую пирушку, с достоинством удаляется в лес. А мы, собравшись за столом, проводим летучку.

Это посещение и следы, виденные сегодня утром, ясно говорят, что варанов на Риндже довольно много, во всяком случае выбор Лохо Буайя оказался неплохим. Как мы только что убедились, дракон с удовольствием ест мясо и издалека чует его запах. И это совсем не свирепый зверь. А поскольку окрестности лагеря богаты разнообразной дичью, самое простое будет положить приманку перед засадой в том месте, где он обычно ходит.

Тропа, где я видел следы крупного дракона, вполне подходит для засады: кусты там рядом, снимать тоже удобно, света на высохшем русле достаточно, а растительность не будет закрывать ящера.

И пока товарищи устраивают по обе стороны выбранного места две засады с расчетом, чтобы ракурсы перекрещивались, я отправляюсь за приманкой. Удача сопутствует мне, и через полчаса замечаю среди хаоса камней прекрасного оленя. Ветер дует в нужную сторону, и после терпеливого подхода я укладываю его выстрелом в шею.

С превеликими трудностями дотаскиваем мы этого красавца до места засады и привязываем к колышкам, глубоко воткнутым в землю. Теперь все готово к достойной встрече звезды нового цветного фильма:

«Дракон острова Комодо».

5

В ожидании дракона. — Приход чудовища. — Живое ископаемое. — Неожиданный дуплет

С рассветом мы уже сидим в укрытиях. Первое, у кромки зарослей, представляет собой хижину из ветвей, незаметную среди кустарника; второе, со стороны саванны, — ров глубиной около метра, прикрытый сверху решеткой из бамбука и замаскированный дерном. Непосвященный наблюдатель не заметил бы ничего в нескольких шагах. В обоих укрытиях проделаны амбразуры для кинокамер, откуда просматривается маленький песчаный пляж с положенной посредине приманкой.

Петер и Ги сидят в засаде у леса, Жорж и я — во рву. Аппаратура подготовлена, светосила смерена уже в который раз. Сменные объективы под рукой. Жорж навел три наши камеры таким образом, что они одновременно могут снимать варана под разным углом. Мне он дает последние наставления.

— Ты ждешь, пока я не кончу снимать своей камерой, и включаешь свою, лишь когда я тебе дам знак.

— Понятно, шеф, как сказал бы сапер Камамбер. — Мне и так уже страшно надоело возиться с фотоаппаратом, не говоря о заметках, которые я веду в специальной записной книжке под заглавием «Наблюдения за комодским вараном».

— Ладно, давай. Готово? Тогда тишина.

Начинается напряженное ожидание. Дракон может появиться с минуты на минуту. Тщательно проглядываем в бинокль склоны холмов, задерживая взгляд при малейшем волнении травы или трепете кустарника.

Над тушей оленя беспрестанно кружат большие белобрюхие орланы и рыжие с белыми головами коршуны. Не видя нас, они смелеют и пикируют на приманку. Самые отважные даже садятся на соседние деревья, поводя вокруг своими желтыми глазами.

Голуби, замолчав было, вновь продолжают свой воркующий концерт, а зелено-золотистые щурки, вытянув по ветру длинные клювы, затевают бесконечную возню над нашими головами, хватая на бреющем полете больших мух, которые тысячами летят на уже довольно крепкий запах нашей приманки.