На островах дракона

Когда мы выходим наконец к Лохо Буайя, солнце садится за горизонт, заливая медно-красным покровом морскую гладь, усеянную бесчисленными рифами и островками, кажущимися против солнца черными. Ветер стих, и тишину нарушает лишь кудахтанье дикой курицы, созывающей цыплят, да болтовня стайки какаду, затеявших на ночь глядя перебранку.

Так, шагая в вечерней тиши, мы приходим на место, где в первый день я убил поросенка. Внезапно раздается разноголосое мычание, и на склоне появляется великолепное стадо буйволов. Во главе шествует большой черный самец. Через короткие промежутки он поднимает голову и, не останавливаясь, низко ревет. Остальные вразброд следуют за ним и тотчас же откликаются на зов вожака.

— Стреляй, туан! — кричит Манах, на всякий случай облюбовывая дерево, на которое можно было бы взобраться.

Зарядив карабин, я бегу навстречу животным, стараясь быть незамеченным. Через минуту буйволы проходят мимо. Стушеванные сумерками, они похожи на движущиеся силуэты в ярмарочном тире. Я задерживаю дыхание и стреляю в черного самца с большими загнутыми рогами, но он даже не оборачивается и исчезает за холмом. Что происходит? Я вроде тщательно прицелился. Решаю больше не стрелять и бегу за удирающими буйволами к вершине холма, перезаряжая на ходу карабин.

Добравшись туда, замечаю метрах в десяти в высокой траве своего буйвола, который, опустив голову, вглядывается в меня. Значит, я все-таки ранил его и теперь второй пулей в голову укладываю наповал. Бросаюсь к упавшей туше и натыкаюсь еще на одного буйвола — он лежит буквально у меня под носом, невидимый в траве.

Все понятно. Перевалив через вершину, подстреленный буйвол рухнул наземь, а я убил второго! Да, два буйвола — это уже может навлечь на нас неприятности. Что же теперь скажет лесник? Зову его, но он не торопится: большой вожак все еще стоит невдалеке и косит на нас недобрым взглядом. Лишь когда последний буйвол исчезает из виду, уходит и он, несколько раз оглянувшись на нас. Я объясняю Манаху, что произошло, но он успокаивает меня:

— Ничего страшного, что ты убил двух буйволов. Их здесь не убудет, зато варанам достанется мясо. Одно плохо: староста Ринджы узнает об этом и рассердится, потому что никто из жителей не сможет попробовать второго буйвола, ведь они мусульмане, а зверь был заколот не по закону, да и не мусульманином.

— Что же делать?

— Очень просто. Пойдем завтра утром к старосте и предложим убить одного-двух буйволов для деревни.

Мои товарищи встречают весть с радостью. Раз никто не возьмет мясо, кроме куска, нужного нам для котла, то две туши весом каждая в тонну должны привлечь целый полк драконов. Заранее представляем себе это пиршество и сенсационные кадры, которые можно будет отснять. На невысоком дереве в нескольких метрах от убитых буйволов можно устроить прекрасное укрытие, и с рассветом мои спутники затаскивают туда съемочную аппаратуру, а я с Манахом отправляюсь в Лохо Бару, где живет староста острова Ринджа.

6

У старосты Ринджы. — Последний патрон. — Неудобный буйвол

От Лохо Буайя до Лохо Бару (Новая бухта) два часа ходьбы, и все два часа я не устаю восхищаться чудесными видами острова. Сверху открывается цепь поросших травой холмов, на которых тесными рядами стоят стройные пальмы лонтары, а между холмами, разделенными глубокими долинами, видны темно-зеленые галерейные леса. А еще дальше, за поясом мангров, расстилается морская гладь голубее сказочного тропического неба, усыпанная до горизонта звездочками зеленых островков и красных рифов, окаймленных белой бахромой прибоя.

Лохо Бару — песчаный заливчик, окруженный обрывистыми вулканическими скалами. На пляже лежит десяток лодок с балансирами и несколько сот метров сетей, которые хлопотливо латают мужчины.

Три-четыре хижины под пальмовыми крышами, внутри устланные циновками, тоже из пальмовых листьев, несколько орудий рыбной ловли да кухонная утварь — вот и все селение. Долгими неделями ждут рыбаки икан лури — небольших рыбок, близких нашей хамсе, которые ежегодно проходят у этих островов. Высушенные на солнце, они становятся едва ли больше земляных червей, и их продают китайским торговцам в Лабуанбаджо, которые отправляют эту рыбу на Яву, где из нее готовят весьма вкусную приправу.

Манах объясняет мне, что рыба — единственное питание островитян. Так что не пропустить благоприятный момент, когда сыплется эта манна, для них вопрос жизни и смерти. Наблюдатели неотрывно следят за морем, высматривая птиц, которые идут за косяками, и держат наготове лодки. За короткое время надо выловить как можно больше рыбы, и успех здесь зависит от координации движения всех лодок, тянущих длинную сеть.

Зато результаты часто бывают впечатляющие. Двадцать тонн, то есть несколько миллионов рыбешек, за час лова здесь обычное явление, и лодки, до краев наполненные шевелящейся массой, идут к берегу, едва-едва но переворачиваясь.