На острове Буяне

- Да я ничего, - присмирела Бронислава. - Пусть оператором. Я - сельская. Я любой труд уважаю. Ты мне хоть кем будь. Начнёшь оператором, а там, может, где место освободится.

- Что значит "хоть кем?"! Тебя что, и это уже не устраивает?! Быть женой оператора?!. Ну, знаешь. Запросы у тебя.

- Кеш, да у нас там дядя Паша Струков работал, старичок трухлявенький. С четырьмя классами.

- ...Значит, он не справлялся с современными механизмами! - посуровел Кеша. - Без надлежащего образования.

- А чего там справляться-то? - вытирая варежкой повлажневшие от смеха глаза, рассудила Бронислава. - Помёт-то чистить, что с четырьмя классами, что с высшим образованием: всякий сумеет.

- Какой помёт?! - взревел Кеша.

- ...Курячий, какой же ещё, - притихла Бронислава. - Там другого нету.

Кеша свирепо оглядел её с головы до ног, крепче сжал бутылки на животе и вприпрыжку кинулся вперед, в метель, летящую сплошной стеной.

- Кеш, ты погоди, - неловко догоняла его Бронислава в снежной круговерти. - Кеш! Сапоги же у меня эти... как шагреневые прям. Жмут, Кеш.

- Сволочи! - с чувством говорил он на бегу, пряча лицо за ворот болоньки. - Сказал же Ильшину, что я без творчества себя не мыслю. Я ему про дело. А он - про механизацию. Жирно им будет... Завтра! Завтра же - в газету! Устроюсь в редакцию, ну я ему закачу парадокс. Этому кретину. Я ему дохнуть не дам. Замучится фельетоны про себя читать по ходу жизни. Пускай узнает, на что по большому счёту способен пишущий и рисующий человек!

Он резко остановился, и Бронислава едва не налетела на него.

- Я тебе говорил, что я проработал весь испытательный срок в "Сельских зорях"? Ну, помнишь, я тогда ещё с Галькой-мотыгой жил? - нервно спрашивал он. - Красивая такая женьшень. С ресницами. Говорил, по-моему... У неё много ресниц было. В два ряда. Одни свои, другие наклеенные. Она в них из драмкружка пять лет назад со сцены убежала. Чтоб не отняли... С тех пор не снимает. Её не научили, как... Хлопает ими без остановки. Казёнными ресницами. Когда казённой метлой вдоль рядов метёт... Они вдвойне глаза от пыли защищают...

- Кеш! - потянула его за рукав Бронислава. - Ну что ты весь так раздёргался-то?

Ей захотелось поцеловать его в щёку, мокрую от снега, но она постеснялась:

- Кеш, завтра всё будет хорошо. Вот увидишь!

Однако завтра не принесло ничего хорошего.

Седовласый редактор, высокий и сутулый, слушать Кешу не стал, а подобрал ноги в дорогих зимних ботинках под стол и сразу попросил документы. С минуту он изучал единственную запись в "трудовой". Потом вернул её и напряг морщинистые мешочки под глазами.

- Год назад вы были приняты к Сахарнову, в соседнюю районную газету, и там вас не оставили.

- Да, я в "Сельской нови". Трудился. Тоже. Успешно.

- Зачем? - чеканя слова, спросил редактор. - Зачем вы обещали Сахарнову проломить голову топором?

Кеша задохнулся от возмущения:

- Я? Топором? Да это не я! Он, Сахарнов, работать никому не давал, вечно заглядывал и заглядывал. Такая привычка у него, над душой стоять, когда пишут, ребята сразу говорили. Вы их лучше спросите! Мало ли что наплетёт какой-то пресловутый редактор! Вы, как проницательный человек, не могли не заметить, что Сахарнов... Зануда он!.. Но я не мог себе этого позволить, тем более - проломить: я там был вместо женщины, ушедшей в декрет!

- Так, так... - барабанил редактор пальцами по столу.

- А Гриша Зобнин срочный материал писал и нервничал. Ну и сказал: "Если он ещё раз заглянет, я проломлю ему голову топором". А Сахарнов под дверью стоял и подслушивал. Да у него же привычка такая, у Сахарнова, подслушивать! Причём, не левым ухом - он левым слышит, - а правым, глухим. У него в правом отит завёлся, если вам не изменяет память.

- Хм. В правом?

- В правом... Не я это, а Гриша Зобнин, зав отделом писем! А Сахарнов - на меня: "Я взял вас вместо беременной женщины, а вы - не соответствуете!" Парадокс! Полное бескультурье обнаружил. Притеснил по половому признаку. И Гриша ему говорит: "Это я - вам, а не он - вам!" А он сразу к Грише поворачивается правым ухом - и принципиально не слышит!.. Это же не я был!!!

- Вы! - разоблачительно повторил редактор. - Меня о вас предупреждали. И учтите: вас хорошо запомнили не только в "Сельской нови".

- Н-ну, ёлки... У нас с Гришей просто голоса похожи! Меня же оттуда - за другое. За одну творческую смелость и за два творческих простоя! Я был не понят! А топор - это только слабый повод!.. Хотя ничего, кроме топора, этот Сахарнов, конечно, не заслуживает. И было бы, между прочим, справедливо, хряснуть его обухом по тупой башке с разными ушами... Ну, он ещё дождётся. Своего парадокса. Вот увидите, Анатолий Спиридоныч. Это я вам обещаю. Я, между прочим, не одного начальника сместил! По ходу жизни. За всяческое исполнение низменных обязанностей.

- К сожалению, у нас мест нет. Своих талантов некуда девать... К тому же, вы нам никак не подходите. М-да, никак.

Редактор встал.

- Да вы что, совсем уже? Того? - обиделся Кеша и покрутил пальцем у виска.

- Освободите кабинет, или я вызову милицию!