На полынных полях

Слух о неудавшемся «наезде» быстро распространился. На столичных «деловых» и «блатных» это произвело очень сильное впечатление – фирму Николая Ивановича на какое-то время оставили в покое, но он, не дожидаясь новых приключений, тут же создал собственную службу безопасности. Её организовали всё те же друзья – отставные офицеры из военной разведки и КГБ. Честные служаки, испытанные профессионалы, они почему-то стали неадекватны своим обновлённым ведомствам, и предложения Зименкова пришлись для них весьма кстати.

Возглавил службу досрочно отправленный на пенсию генерал-лейтенант Скорняков. Скоро его подразделение стало не только одним из самых эффективных в столице, но и приобрело некие позиции в странах, куда распространялись интересы фирмы.

***

В это подразделение Николай Иванович определил потом и своего зятя, бывшего капитана милиции из провинциального Опорска.

Встретили его поначалу настороженно, но скоро рассмотрели в Василии Рубахине дельного парня, и он стал своим.

Изначальная школа, обретённая в угрозыске, у Василия была неплохой, но новые коллеги ещё год без всяких поблажек «обкатывали» и «отёсывали» его в профессиональных делах, прежде чем он приблизился к нужному, по их мнению, уровню.

По настоянию тестя, Рубахина интенсивно обучали английскому языку. Наука давалась поначалу нелегко, но домашний тренинг взяла на себя жена Наталья, и в один прекрасный день Василий с удивлением обнаружил, что без всякого напряжения понимает беседу двух американцев, беспечно болтавших в приёмной Зименкова.

По старой привычке немало времени отдавал он и спортзалу, где его сослуживцы трижды в неделю совершенствовались в искусстве рукопашного боя.

Сам Зименков к тренировкам зятя относился сдержанно.

– Это уже лишнее! – слегка поморщась, заявил он, когда тот однажды явился на работу с огромным синяком под глазом. – Форму поддерживать, конечно, надо, но я предпочёл бы, чтобы мозги свои ты поберёг…

Нужно сказать, что с переездом Василия в столицу его отношения с тестем очень скоро переросли действительно в родственные.

Николай Иванович души не чаял во внучке Танюшке, а когда стало известно, что скоро дочь подарит им с бабушкой ещё и внука, скупой на внешние эмоции Зименков даже прослезился.

Но, оставаясь человеком практичным, он теперь считал для себя очень важной задачей укрепить позиции зятя, сделать всё возможное, чтобы дочь и внуки были за Василием, как за каменной стеной.

В последнее время у него серьёзно пошаливало сердце. В тайне от родных Николай Иванович прошел обследование в одной из клиник Германии, и там сказали ему, что фатального ничего пока нет, но следовало бы подумать о плановой операции. Естественно, что нагрузок, особенно нервных, следует тщательно избегать.

Но избегать нагрузок значило – отойти от дел, чего Зименков не мог себе позволить.

– Может, всё-таки лечь тебе на операцию? – тревожился Скорняков. – С сердцем шутки плохи!

Зименков грустно улыбнулся:

– Мне кажется, что после семидесяти иметь здоровое сердце даже глупо: есть риск лишиться такой великой роскоши, как быстрая смерть. А перспектива долго ждать её живым, но бессильным и безмозглым чучелом – мне как-то вот не нравится.

– Ну, ты брось такие мысли! –проворчал Кирилл Максимович. – Мы с тобой ещё…

Зименков с той же горькой улыбкой его перебил:

– Это, Максимыч, в тебе наивная привычка из юности – думать о будущем, как о чём-то бесконечном, а у нас с тобой и настоящего-то теперь – глотка по два-три на брата…

***

Дела, слава богу, шли у фирмы пока нормально, деньги работали, но Николай Иванович видел, как стремительно, в режиме ошеломляющих скачков, развиваются компьютерные технологии, и с тревогой сознавал, что с каждым днём всё меньше соответствует своей роли в компании.

– Глупеем понемногу, Максимыч! – заявил он как-то Скорнякову. – Новые компьютерные продукты для меня всё больше и больше – тёмный лес. Должен тебе признаться – я уже в них ни хрена не понимаю, то есть, не способен адекватно выстраивать политику компании, а это опасно.

Как ты и сам знаешь, я неплохо справлялся, когда требовалось физически насытить наш рынок компьютерами, простой периферией и элементарными программами.

Для этого, кстати, большого ума и не требовалось – покупаешь подешевле, продаёшь подороже – фокус старый, как мир. Весь секрет моего успеха лишь в том, что в нужное время я имел прямой доступ к производителям, они меня знали, и первые массовые партии техники дали, по сути, под честное слово – товарным кредитом. Несколько хороших оборотов – и меня было не догнать. С долгами рассчитался, в дело пошли уже свои деньги.

Скорняков слушал друга не перебивая, чтобы дать ему выговориться – понимал, как нелегко носить в одиночку такие мысли.