На полынных полях

– Тебе нельзя здесь больше оставаться, едем к нам! – сказал он. – Там и подумаем, как быть дальше.

– Василий прав, – согласился Скорняков. – Уехать нужно немедленно. Оставшиеся формальности, – он кивнул на адвоката, – наш человек уладит!

Они на несколько минут поднялись в офис. Осмотревшись с порога, Игорь не взял с собой ничего, кроме ноутбука.

Адвокат с двумя парнями из силовой группы остался дожидаться приезда представителя консульства…

***

Втроём они вошли в кабинет Зименкова и сели за стол.

Скорняков сухо обрисовал происшествие.

– Ты сам что думаешь? – обратился к Болотникову Николай Иванович.

– Нападали таджики, скорее всего – люди Юнусбекова, – в голосе Игоря звучала крайняя, нечеловеческая усталость. – Ведь им с Гольдштейном ещё неизвестно, что весь героин я уничтожил. Явно хотели взять меня живым, чтобы до него добраться…

За последние полтора часа Болотников осунулся и резко постарел, разговор ему давался с немалым трудом. Зименкова всерьёз обеспокоил его неподвижный, напряжённый взгляд.

– Ладно, – Николай Иванович выпрямился и опустил обе ладони на край стола. – Мы тут ещё помозгуем по ситуации, а тебе Игорь Николаевич, лучше сейчас отдохнуть! – он повернулся к Рубахину. – Займись этим, Василий!

Игорь не возражал. Он тяжело поднялся и последовал за Рубахиным, который повёл его во внутреннюю гостиницу, оборудованную на верхнем этаже офиса.

Гостиница состояла всего из двух комфортабельных номеров, соединённых между собой довольно просторным холлом, потолком и крышей которому служил фонарь из серого дымчатого стекла. Этот холл иногда использовался и как зал для неофициальных переговоров, а потому был обставлен соответствующим образом – глубокие мягкие кресла, низкие столики красного дерева и внушительных размеров бар.

Но главной достопримечательностью этого места и предметом гордости хозяина был огромный фикус-диффенбахия, три его основных ствола с широченными пятнистыми листьями занимали целый угол, а по высоте уже почти доставали до стеклянного купола.

Апартаменты предназначались для близких друзей и особо важных партнёров. Но время от времени, заработавшись допоздна, ночевал здесь и сам Зименков…

– Выпьешь чего-нибудь? – Рубахин кивнул Болотникову на кресло у столика под фикусом. – Присядь!

– Стакан водки, Василий, стакан водки! – Игорь опустился в кресло и закрыл лицо ладонями.

Выпили они водку залпом – не чокаясь, без слов. Через несколько минут, перехватив взгляд Болотникова, Василий ещё раз наполнил стаканы.

Говорить не было нужды. Рубахин и понимал, и чувствовал, о чём сейчас молчит Болотников со стаканом водки в руке.

Смерть Ангелов тяжко встряхнула и самого Василия. А сейчас она вернула его памятью на несколько лет назад – когда потерял он в кавказской командировке лучшего друга, Юрку Соколова – бесшабашного, верного Финиста, и снова перед глазами возникли неподвижные тела стариков Вознесенских на истоптанном снегу, и подёрнуло душу чёрной тоской-безнадёгой, которую никакой водкой уже не растворить…

– Мне надо уехать, – Игорь закурил и тяжело откинулся на спинку кресла. – И чем быстрее, тем лучше: я не хотел бы подставить под беспредельщину ещё и вас.

– Ну, нас-то не так легко достать! – начал, было, Василий, но тут же понял, как глупо это звучит, и закончил уже на иной ноте. – Если они ещё не успели тебя с нами связать, то вычислят эту связь в ближайшее время, так что – уедешь ты или нет – уже не имеет значения. Но мы своих не бросаем!

– Спасибо! – Болотников опустил веки и замолчал. Василию даже показалось, что тот забылся, и он с тревогой посмотрел на сигарету, медленно тлеющую в пальцах товарища. Но Игорь, не открывая глаз, вдруг вынул левой рукой из кармана мобильник. – Надо звонить в Белград, Ивану, – произнёс он, и лоб его прорезали резкие морщины, – а я вот не знаю, что и как теперь ему сказать: ведь это он когда-то передал мне этих парней. Они были нам и братьями, и ангелами-хранителями…

– Может, мне пока выйти? – спросил Рубахин.

Болотников открыл глаза:

– Да брось ты, Василий! Какие теперь между нами могут быть секреты! – смяв окурок в пепельнице, он начал набирать номер, но остановился и положил телефон на стол. – Не могу! Понимаешь – не могу! Иван давно просил меня бросить эти игрища, – он потряс головой и потёр пальцами виски. – Водка у тебя ещё есть?

– Давай позвоню я, – предложил Рубахин. – Набирай номер!

– Нет, – Игорь снова взял трубку. – Я должен сообщить сам!

Рубахин встал и пошёл к холодильнику.

Разговор у него за спиной занял не больше минуты, и, когда он вернулся под фикус, Болотников сообщил, что Иван прилетает в Москву завтра…

***

Тремя этажами ниже в тяжких раздумьях сидели Зименков со Скорняковым.

Скорнякову только что отзвонился адвокат и доложил, что сербский консул приезжал и все формальности улажены.

Зименков, опершись локтями о край стола, сосредоточено массировал пальцами седые виски.

– Ну, что, мой генерал, – произнёс он, когда Скорняков закончил разговор с адвокатом. – Как прикажете нам воевать?

Мрачный генерал неопределённо пожал плечами, но решение в нём, видимо уже созрело: