На полынных полях

– И что это значит?

– Это значит, что с этого момента правила игры у нас резко меняются! – тоном, не допускающим возражений, объявил Гловацкий. – Мы готовимся к эвакуации! Я уже распорядился снять с серверов и передать моим друзьям все жёсткие диски, и вообще – все электронные носители, которые находятся внутри периметра этой фермы!

Вопреки ожиданиям Здена, Гольдштейн нисколько не возмутился, и даже не удивился.

Он стоял и медленно растягивал в улыбке свой и без того широкий жабий рот. Только теперь Гловацкий понял, что ему сразу показалось необычным: глаза Сержа были скрыты за выпуклыми дымчатыми очками, что ещё больше усиливало сходство Гольдштейна с жабой, делая его облик откровенно карикатурным.

– Сюрприз! – продолжая улыбаться, воскликнул Серж. – И что прикажете делать мне?

– Вас я настоятельно попрошу вернуться в свои апартаменты и быстро собрать всё исключительно необходимое! – он указал на стоящих рядом друзей. – Они вам помогут!

– Конвой?

– Почётный караул! – Гловацкий уже злился. – Мне приказано охранять вас, как персону номер один! Поторопитесь, Гольдштейн!

Серж молча развернулся и энергично зашагал к выходу.

Провожая его взглядом, Зден снова ощутил смутную тревогу: с Гольдштейном что-то было явно не так. Гловацкий сосредоточился, и внезапно понял, в чём дело: его насторожила слишком уж бодрая и уверенная походка его подопечного, да и вообще, по виду Сержа было невозможно предположить, что совсем недавно этот человек буквально падал в обморок от усталости!

Но размышлять дальше о причинах чудесной реанимации Гольдштейна Здену было некогда: он должен был собрать все устройства, на которых, хотя бы теоретически, могли остаться разрозненные фрагменты программы «Первого Всадника»…

***

…В прочные пластиковые мешки были брошены и все мобильные телефоны персонала.

С сотрудниками лаборатории Гольдштейна уже не церемонились: все они кучей сидели на полу, связанные наручниками и скотчем. Для верности их ещё и связали между собой группами по три-четыре. Теперь они с ужасом наблюдали, как люди Гловацкого внесли и расставили в зале какие-то ящики.

По тому, как осторожно это было проделано, многие догадались об их назначении…

– Сожалею! – коротко бросил им Гловацкий, направляясь к выходу. – Просто вам крупно не повезло, парни!

Один из «альпинистов» остался у дверей, удерживая обречённых под прицелом автомата…

– Где этот чёртов гений? – в ярости закричал Зден, когда уже все вышли наружу и собрались у машин. – Чего они там копаются?

Он приказал загружать мешки по джипам и бегом бросился к жилищу Гольдштейна.

Его встретила настежь распахнутая дверь, и ему это резко не понравилось.

Гловацкий перевёл дух, взвёл курок пистолета и осторожно шагнул через порог.

Увиденное внутри обещало Здену конец карьеры, как самую лёгкую из возможных неприятностей: на овчинах бездыханно лежал Гольдштейн. Оба конвоира стояли над ним в полной растерянности, и у них были почти безумные глаза.

Гловацкий бросился к Сержу и приложил пальцы к его шейной артерии: вспомнив утренний обморок Гольдштейна, он надеялся прощупать пульс, но тут же в ужасе отдёрнул руку – тело было абсолютно холодным!

– У меня медицинский диплом, я в этом хорошо разбираюсь, – с неестественным равнодушием заметил один из «альпинистов». – Он мёртв уже больше часа.

– Ты что плетёшь? – возмутился Зден. – Вы же с ним из студии вышли всего полчаса назад! Что произошло? Почему не доложили немедленно?

– Он сделал здесь несколько шагов и рухнул. Мы стали его поднимать, и обнаружили, что человек умер намного раньше, чем упал. Ты вот сам – как стал бы об этом докладывать?

Подозревая, что тоже сходит с ума, Гловацкий рванул на покойнике ворот рубахи – пуговицы брызнули в стороны, но заветной флэш-карты на золотой цепочке на шее Гольдштейна не было!

Зден встал с колен, и рассеянно подумал, что сейчас можно бы и застрелиться, но умереть от собственной руки ему было не суждено: снаружи донёсся нарастающий, мощный рев вертолётных двигателей, который мгновенно вывел из оцепенения всех, кроме, разумеется, Гольштейна.

Они выскочили наружу: низко над фермой, поднимая облака пыли, висели три огромных вертолёта военно-воздушных сил Её Величества. С них на десантных тросах гроздьями сыпались бойцы спецназа. Некоторые из них стреляли, ещё не коснувшись земли.

– Ну вот, появился шанс умереть героем! – нервно рассмеялся Гловацкий. – Шолом алейхем! – однозначно оценив обстановку, он выхватил из кармана пульт и нажал кнопку. – Аминь!

Крыша над бывшей конюшней диковинно вспучилась и расступилась, пропуская к небу огромный клубок из огня и чёрного дыма.

После взрыва перестрелка продолжалась недолго: со стороны обороняющих лабораторию Гольдштейна стрелять стало некому…

***

С плоской вершины отдалённой скалы за гибелью старой фермы наблюдала неподвижная фигура в дымчатых очках. Тонкие, растянутые губы на лице Другого судорожно вздрагивали, и было не угадать – смеётся он, плачет или шепчет заклятия…

Глава 10