На пороге

Сидя на завалившейся секции сетчатого ограждения, Равлик одними глазами следил за мелькающим возле вышки научником. Следил уже довольно продолжительное время, не подмечая ничего интересного. В какой-то момент, засмотревшись, он не сразу осознал, отчего по жилам разливается тягостное ощущение. Чутье вовсю работало даже при рассеянном внимании.

Чайкин находился сразу с двух сторон от конструкции, теряющейся верхушкой в обильной листве, словно ученых было двое. А стоило Алексею начать движение, как его копия тут же размывалась, запоздало появляясь в другом месте.

Сглотнув, Сергей поднялся и, тряхнув автоматом за спиной, осторожно направился к вышке. Перешагнув через особо раскисший участок, ветеран нагнулся за щебенкой, отряхнул камушек от грязи, метнул его перед собой. Металлический звон известил о благополучном приземлении, заставил доктора, глядевшего в планшет, обернуться на звук. Вторая из его копий, которых уже было три, с запозданием повторила за первой, следом повернулась третья. Ветеран взял в сторону первой, угадав: остальные силуэты размыло, скривило и бросило нелепыми бликами на мнимое стекло. Иллюзии потерялись в игре солнечного света.

– Что-то не так? Тритий еще не вернулся из разведки?

Остановившись подле ученого, сталкер повел головой, точно пытаясь учуять неведомое проявление аномалии, хмыкнул.

– Еще не вернулся, – помедлив, ответил он наконец. – Что приборы? Ловят что-нибудь?

– Знаете, – сказал научник, – здесь сигнал особенно своеобразный. Я бы даже сказал, неожиданный!

– М? – Равлик, все еще прислушиваясь к своим ощущениям, сделал вид, что заинтересовался.

– Помните, я говорил о резонансах в спектре, который мы измеряли у «сварги»? Тут случай похожий, вот только аппаратура как будто резонирует сама с собой! Занятно…

Подумав, старожил нащупал в отсеке на уровне груди рацию, вытянул антенну. Вслушиваясь в шум помех, обошел вышку по кругу. Он не знал, что именно хотел услышать, но странное чувство, теплящееся в груди, обжигало память давними отголосками, когда-то сопровождавшими его во всякой вылазке. Но не теперь.

Поморщившись от хриплого визга, вырвавшегося из передатчика, Сергей спешно вырубил устройство.

– Вот видите! – Доктор не мог оставить это без внимания. – Говорю же, сигнал «догоняет» сам себя!

– Интересно. – Ветеран задумчиво устремил взгляд наверх. – «Дыхание прошлого» тоже могло быть каким-то простым совпадением сигналов?

– Так называемое «дыхание прошлого» должным образом не изучили, а насчет всяческих догадок по поводу его происхождения, уверен, вы осведомлены не меньше моего. – Научный сотрудник улыбнулся. – А почему вдруг вы заговорили о данном феномене? Нашли что-то?

– Нет, нет, – Равлик вздохнул, – всего лишь мысли вслух.

Поправив ремешок оружия, сталкер огляделся в ожидании хоть малейших признаков возвращения Трития. Чтобы скоротать время, решился вновь завести разговор.

– Жаль, что с теорией так вышло.

Чайкин, отвлекшись от планшета, повернулся к бывалому.

– Честно, интерпретация эдакой «капризной» Зоны, – продолжал тот, – мне показалась наиболее близкой к тому, как я ее себе всегда представлял.

– Вы про теорию Уилера и мою гипотезу «игры в пазлы»?

– Точно.

– Анализа данных я еще не делал, – ученый задрал голову, прищурился, будто пытался разглядеть верхушку радиовышки за ветвями, – что, с одной стороны, не ставит окончательно крест на данной интерпретации. С другой стороны, самые вероятные, по моим заключениям, исходы не подтвердились, и теория трещит по швам, да. Но знаете…

Алексей перевел взор на собеседника.

– Научным познанием всегда движет осознанный риск, и любые ошибки – всего лишь временные трудности на верном пути, как говорил мой любимый писатель.

– Мне бы вашу уверенность, – сказал Равлик, дернув уголком губ.

– Все же не могу отделаться от ощущения, что Зона порой ведет себя как ребенок, – выдал он спустя какое-то время, – словно изучает нас, мир, в котором оказалась, при этом совершенно не походя ни на что человеческое…

– Знаю, к чему вы клоните, – шутливо погрозил ветерану пальцем научник. – Но, как я уже говорил, поведение Зоны вряд ли определяет потенциальный разум. Все приближенные модели – стохастические.

– Может, есть хоть небольшая вероятность?

Доктор почесал в затылке, одним глазом проверил, как идет запись информации, после выключил экран планшета и прижал его к себе.

– Принимая во внимание основной наш постулат о движении информации, – принялся рассуждать Чайкин, – закономерным этапом развития открытых систем можно считать разум в том случае, если к тому располагают условия… Скажем, гипотеза Вернадского-Моисеева неплохо бы ложилась в картину мира вместе с взаимным участием по теории Уилера: и там, и там разум играет весомую роль, определяя специфические связи в природе и определяясь ими же. Однако, как мы уже выяснили, скорее всего, теория Уилера не описывает должным образом поведение Зоны.

Ответ не удовлетворил Сергея, проводившего взглядом ученого, который, разведя руками, направился к ближайшему зданию. Подумав, сталкер двинулся следом.