На пороге Белых Врат

Когда Алга одним погожим днем заявила вдруг, что у нее какие-то срочные дела, распрощалась и была такова — Мартис едва не пустился в пляс от счастья. Перебрался из Бариче — или все-таки Бервиче? — где на него странно косились, в небольшой приграничный городок. Стал обустраиваться там понемногу. Иногда — что уж перед собой-то юлить — становилось скучновато, а порой и досадно — никак, сочла его чародейка полным бездарем, раз отделалась, не прощаясь. Но: «От дурной головы это все» — заявлял тогда Мартис в полный голос, уже без всякой опаски. Жил в свое удовольствие, обвыкся. Даже присмотрел себе девицу…. И тут явился Оглобля.

Явился — и погнал вперед, не давая продыху.

К середине пути Мартис выяснил путем проб и ошибок небольшую хитрость — задержаться в городской гостинице Оглобля не давал, но где-нибудь в пригороде — у живописного озерца, к примеру — можно было пару дней перевести дух, в сырости и холоде, но отоспаться. Открытие это обрадовало Мартиса чрезвычайно: иначе б он, пожалуй, еще в Орикерне от усталости ноги протянул.

Как погибла наставница Алга, Мартис не знал и узнать не пытался. Хоть и гадал порой, чародейские секреты ее подвели или королевские убийцы достали, но за любопытство недолго было и самому головы лишиться, потому Мартис посчитал, что довольно с него и пятисот тридцати шести миль до Белой бухты. Пятисот сорока шести! Еще десять миль насчитывалось от берега до Врат…На последнее обстоятельство он досадовал более всего.

«Что я здесь-то забыл, а?!» — Мартис вцепился в перила, чтобы не упасть. Письмо не обязывало его участвовать в погребении, Оглобля не принуждал, Суахим не звал — но он, Мартис Бран — дурень, как есть, дурень! — сам зачем-то попросился на борт. И теперь ждал, что случится раньше — треклятая посудина дотащится до Белых Ворот, вывернется на изнанку желудок, или же он, Мартис Бран, просто сдохнет тут — от запаха гнилых водорослей, от тоски, или от соленой сырости и жары — как самый настоящий пресноводный головастик, если его бросить в море. Мартис не мог объяснить себе, что заставило его повернуться спиной к затененной веранде и ступить с надежного, не норовящего вильнуть в бок при каждом шаге берега на палубу «Трепета». Желание с должным уважением проститься с, какой бы она ни была при жизни, умершей наставницей? Сочувствие к умирающему чародею, за несчастных три дня вымотавшего его немногим хуже, чем Алга за все три года?

Одна мысль была противней другой, и от этих мыслей тошнило все сильнее. И от мутного взгляда Оглобли, следившего за ним, как кошка за мышью… От ходивших туда-сюда немертвых. Все тут было бессмысленно, неправильно, нелепо.

— Неправильно. Не могу больше, раздери меня дх-херв, дх-х… — Мартис, не выдержав, перегнулся через борт. Его выворачивало, как с прокисшего вина, но легче не становилось. В перекличке команды чудились смешки.

— Не переживай, головастик.

Мартис вздрогнул, когда пальцы Суахима сжали ему виски. Дурнота разом отступила. Хотя Мартис знал, что «бич некромантов» не заразен, и ему ничего не грозило бы, даже дотронься чародей до него голыми руками — все равно от прикосновения шершавой кожи перчаток сделалось не по себе.

— Тебе ведь не случалось прежде практиковаться… в управлении телом на воде, — с усилием проговорил чародей, чуть сжав пальцы перед тем, как убрать руки. — Это несложно. Даже для земноводных. Захочешь — научишься. А пока старайся смотреть на горизонт: так будет меньше укачивать.

— Да… Премного благодарен, мастер Саухим, — смущенно пробормотал Мартис, запоздало сообразив, что чародей только что как-то использовал на нем силу — оттого и полегчало.

— Ты вспомнил легенду Белых Врат, — негромко продолжил чародей. — В давние времена всякий, кто считал себя умнее ежа, верил, что за ними — земля мертвых. Но уже три века назад карта дополнилась Хавбагскими Островами и Алракьером. Люди строили корабли, поднимали паруса и уходили через Врата. Как думаешь, что они искали? Землю мертвых — или новые земли для живых?

— Раз вы спрашиваете — наверное, это важно, мастер Суахим. Но мне б понять хоть чего попроще. Госпожа Алга ведь, по вашим словам, даже не жила никогда в этих краях, — попытался Мартис вновь вернуться к куда более занимавшему его вопросу. — Проделав такой путь невесть почему, я чувствую себя еще большим дураком, чем я есть. Зачем ей все это было нужно?