На Пришибских высотах алая роса

Наконец-то показались низкие хатки села с пробитыми снарядами или сожженными крышами. Село было недавно освобождено, и в нем расположился госпиталь. Сбросив с себя мокрые гимнастерки, наскоро отмывшись от грязи и перекусив, весь персонал включился в работу. В операционной, развернутой в полуразрушенном здании школы, медики оперировали бойцов, не отвлекаясь и не замечая того, что творилось вокруг. У них была своя задача – спасти человека, если даже на них обрушится небо. А было такое впечатление, что оно вот-вот рухнет на землю, не выдержав грохота от разрывов снарядов, свиста, уханья, душераздирающего завывания. Да, в разных Аня побывала переделках, но такого еще не встречала. Казалось, что не на земле она, а в преисподней. Операции и перевязки шли на восьми столах. На одном из них, готовясь к наркозу, раненый считает: «Раз, два, три». На втором, выходя из наркоза – плачет и бранится, третий – поет песни. Стучат о маленькие эмалированные лоточки, извлеченные из ран пули и осколки. Многие раненные забирают осколки на память. Те, кто побывал уже не один раз на операционном столе, хвастаются целым набором таких осколков, словно наградами.

Аня работала в паре с Любашей. Люба снимала повязки, сделанные на поле боя или в медсанбатах, расположенных впереди госпиталя. Видно, что ей жутко притрагиваться к окровавленным повязкам, но она, пересиливая себя, снимала их и притом, очень осторожно. А еще страшнее было видеть глубокие зияющие и обширные раны. Понимая ее щадящие действия, сами раненые подбадривали:

– Не боись, сестричка, смелее… главное, живы остались, а остальное потерпим.

И терпели, сжав кулаки от боли и стиснув зубы. Аня осматривала раны, определяя, куда дальше направлять раненого. Если в ране был осколок – в операционную, если нет, Люба обрабатывала края ран йодом и накладывала дезинфицирующую повязку. Особенностью работы в полевом госпитале являлось то, что все раны считались грязными и не зашивались даже культи после ампутации конечностей. После ушивания, они давали бы осложнения. Порою вместе с пулей или осколком в рану проникали клочья ваты от телогрейки или стеганых брюк, кусочки материи. Поэтому такие глубокие раны не могли оставаться чистыми.

Некоторые раненые поступали с карточкой перечеркнутой красной линией. Это означало, что у раненого сложное ранение или есть угроза кровотечения, его сразу надо отправлять в операционную. Эти карточки заполнялись при оказании первой помощи. Те, кто поступали со жгутами, тоже сразу же направлялись в операционную. Дело в том, что жгут нельзя держать более двух часов. Потом происходит омертвление ткани. Без промедления идут в операционную и с проникающими ранениями в грудь, живот и череп. Прошло уже двое суток, но, ни Люба, ни Аня не отлучились со своего рабочего места. Им не давали это сделать потоком поступающие раненые. Как можно было уйти, когда сотни людей ожидали от них помощи. Ни на еду, ни на сон не оставалось времени. Так и ходили они с куском хлеба в кармане халата. Есть минутка – перегрызла, и опять раны, повязки, бинты. Порою казалось, что линия фронта была с двух сторон и все более сужалась полоска не воюющей земли вокруг госпиталя. Пулеметная и автоматная стрельба сливалась с непрерывным грохотом орудий. Не успевало насторожить что-то неординарное, как внимание переключалось на раненого, и потом уже это неординарное становилось привычным. Но вот к общему гулу присоединился совсем незнакомый. Над головами с душераздирающим свистом и завыванием стали проноситься самолеты. Любаша невольно приседала, когда они приближались.

– Воздушный бой идет, – пояснил ей раненый, которого она перевязывала.

Самолеты пикировали над самой головой и, казалось, что они вот-вот врежутся в операционную.

* * *

Уже глубокая ночь. Можно немного передохнуть. Из операционной вышел ведущий хирург, с ним медсестры.

– Передохнем чуток.

И все, кто мог себе это позволить, присели на аптечные ящики, стоящие во дворе. Ноги гудели, ведь вторые сутки стояли без отдыха. Аня только теперь заметила, что канонада стала отдаляться. Понятно, почему уменьшился поток раненых. Красная Армия погнала врага дальше, а, значит, и им скоро придется догонять фронт. А пока Аня наслаждалась свежим ночным воздухом. Время приближалось к рассвету. От небольшой речушки, протекающей через село, потянулся туман. Луга сразу покрылись белой пеленой, а туман полз дальше, подбирался к огородам, домам и поднимался вверх. Трудно сказать посильную или непосильную работу выполнял медперсонал, но справлялся со всем, что возложено было на них войной.