На привязи (СИ)

— Все, ясно, — отмахнулся Антон. — Можешь не продолжать, ты своими разговорами разбудил во мне аппетит…

Марик вдруг схватил его за плечо, притянул к себе и поцеловал среди толпы.

— А это за что? — полюбопытствовал Антон.

Марик стоял напротив и светился широкой улыбкой. Кажется, впервые Антон заметил, какой же влюбленный у Марика взгляд.

— Просто так. Приятно, знаешь ли, иметь возможность в любой момент поцеловать понравившегося мужчину…

— А если тебе понравится кто-то другой, ты тоже посреди улицы его схватишь? — улыбаясь, спросил Антон. Стало тепло, словно тонкий лед, сковавший было их, растаял. Они пошли к высотке с вычурными стеклянными изразцами на окнах первого этажа.

— Мне нравишься только ты, дорогой. Исключительно ты.

Марик переплел с ним пальцы, чего не позволял себе в их районе — там могли заметить, начать судачить… Здесь Марик ощущал себя как рыба в воде, Антон видел это и никого не опасался, только обронил, что за пять лет, прожитых в Первом, ни разу случай не свел его ни с кем из коллег Альянса, хотя многие из них предпочитали снимать жилье именно в этом квартале. Тогда как прогулка в паре километров от жилого блока при участке непременно вызывала встречу с кем-то из полицейских…

Дом, в котором раньше жил Марик, был не самым фешенебельным по сравнению с другими высотками, но на фоне квартиры Антона казался дворцом Министра. Дрон скользнул в открывшуюся от прикосновения Марика дверь первым.

— Видишь? — вполголоса сказал Марик. — Огонек на дне. Старая версия железа, его взламывали на раз, и они выдавали сведения о своих полетах третьим лицам. Моя курсовая работа, — похвастал он.

— И как тебе не страшно жить в мире, где вся техника может сдать тебя с потрохами, — пробормотал Антон.

— А мне страшно, — с готовностью сказал Марик. — Просто я в ступор не впадаю, как многие, а действую. К тому же, как известно — кто владеет знанием, тот владеет миром, — добавил он, входя в лифт. — Лучше быть в курсе всех уязвимостей. Так я хотя бы знаю, откуда ждать атаки. Приехали, дорогой.

Марик положил ладонь на дверную ручку и застыл, позволяя считать сетчатку глаза. Замков и ключей в этом доме не было. А в Альянс они, наверно, и вовсе проходили по рисунку вен… Дрон опять первым впорхнул в квартиру.

Эти две комнаты значительно отличались от аскетичной обстановки в жилом блоке. Спальня с широкой постелью на толстых ножках, вдоль стены — стеклянный бокс с цветами. И вправду — мухоловки и прочие хищники… и орхидея — без цветков на длинном тонком стебле. Стопка грамот и благодарственных писем на тумбочке рядом с лампой, две медали в коробочках. И даже кубок за победу в марафоне среди служащих Альянса.

— У меня еще дипломы есть, — сказал Марик, входя в спальню. Остановившись у дверного проема, он прикрыл глаза.

— Не хочешь вспоминать? — спросил Антон.

Он приблизился к Марику и поцеловал его.

— Да. Я отсюда сбежал поэтому. Даже не хватило запала выбросить все, половину сгреб, половину оставил. Глаза бы не видели…

— Стой. Не открывай их.

— Что ты задумал?

Антон, не ответив, огляделся. Марик послушно стоял с закрытыми глазами, вытянув руки по швам, и ждал. Лишь бы шкаф у него открывался без контроля доступа, мало ли что к нему приложить нужно… Повезло, и дверца беззвучно уехала вверх. На боковой стойке висели галстуки. Антон провел по ним рукой, выбрал самый гладкий, ласковый на прикосновение, и, взяв его с собой, вернулся к Марику.

— Что ты делаешь? — тихо спросил Марик.

— Ты мне доверяешь?

— Да…

Антон сложил галстук пополам и широкой частью положил его на глаза Марику. Тот подался к нему, неровно втянув воздух, и Антон завязал на затылке крепкий узел. Не отстраняясь, касаясь Марика грудью, бедрами, он спустился ладонями по его шее, плечам, обхватил запястья и резко прижал его своим телом к углу дверного косяка. Марик приоткрыл губы.

От его игры в поддавки сносило голову, каждый раз — как в первый, и Антон с судорожной быстротой расстегнул пуговицы на рубашке Марика, спустил ее с плеч и связал ею запястья. Ткань хрустнула, когда он затягивал узел.

От одной лишь удушающей близости, запредельного доверия, кипела кровь. Антон расстегнул штаны, потерся пахом о ткань брюк Марика, и тот выдохнул, тоже подавшись оттопырившейся ширинкой к его бедру. В голове что-то перемкнуло, рот наполнился слюной, и Антон рухнул на колени. Марик прижимался к косяку лопатками так, словно его приколотили. Острый приступ благодарности и одобрения — за то, как он выполняет приказы… Антон не стал раздевать Марика, было что-то будоражащее в том, чтобы вытащить его член через расстегнутую ширинку, а не полностью снимать брюки. Он обхватил головку губами. Марик дернулся, глухо ударившись затылком о косяк, и простонал, стоило взять глубже.

Антон положил руку ему на обнаженный плоский живот, скользнул выше, как мог дотянуться, и между пальцами сжал твердый, как камешек, сосок.