На путях к Священному союзу: идеи войны и мира в России начала XIX века

Особое внимание русской пропагандой уделялось тому, что Россия воюет не против европейских стран, включая и Францию, а борется с революцией. «Французская революция, – говорилось в “Сыне Отечества” за 1813 г., – в основаниях потрясшая бытие государств, продолжается и поныне» [Исступление, 1813, с. 33]. А следовательно, продолжает тот же автор, «Французская Империя, по существу своему, есть держава революционная» [Там же, с. 36]. Революция при этом представляется как явление антигосударственное. Если цель государства заключается в «благополучии всех и каждого», то «Французская Империя не имеет сей цели. Она не есть благоустроенное Государство, а получила только сие название от последнего революционного начальника колеблющейся и кровью граждан обагренной Франции. Подлинное назначение, с каким она устроена, состоит в поддержании на троне могущества Наполеонова и власти его сотрудников. Признаемся, что назначение сие весьма отлично от цели других Государств. Направляя к себе все усилия Франции, оно исторгло ее, так сказать, из среды прочих держав, и соделало ее орудием безумного честолюбия» [Там же, с. 39].

Следует обратить внимание и на то, что в данной статье осуждается лишь революция, а не война как таковая, которая наряду с миром является «нормальным» условием существования государств: «В благоустроенном токмо Государстве имеют точное понятие о мире и о войне; первый соблюдают для того, чтобы наслаждаться благами природы и плодами своих трудов; войну же предприемлют для сохранения своей собственности, для отражения врагов, для приобретения славы, основанной на народной пользе и справедливости» [Там же, с. 50]. Данный тезис как бы предупреждал мысли о преждевременном примирении с Францией: «При заключении мира должно с мудрою предусмотрительностью помышлять о всех случаях, могущих его нарушить и лучше отложить оное до совершенного их устранения, нежели в мире лишь токмо сеять новую войну» [Там же, с. 51–52].

Таким образом, борьба с революцией признавалась конечной целью заграничных походов, и в этом смысле идеи освободительные сливались с идеями контрреволюционными. Из этого вытекало еще одно важное следствие. Революционным идеям необходимо было противопоставить новые и не менее действенные идеи. Август Шлегель в своей работе «Начало и распространение континентальной системы», появившейся в русском переводе на страницах «Сына Отечества», писал: «Война с самого начала революции приняла вид совсем отличный от того, какой она имела в предыдущем веке. Это была война между мнениями, чего в Европе не было видно со времен укрощения браней, подъятых за веру» [Шлегель, 1813, с. 141]. Слабость антинаполеоновских коалиций, по мнению Шлегеля, состояла в том, что они не могли противостоять революционной Франции идеологически, и в своих взаимоотношениях руководствовались старыми дипломатическими принципами: