На путях к Священному союзу: идеи войны и мира в России начала XIX века

Иное идеологическое осмысление заграничных походов предложил Сергей Семенович Уваров. Назначенный в 1811 г. на должность попечителя Санкт-Петербургского учебного округа, Уваров прославился как автор «Проекта Азиатской академии», ставшего своего рода идеологическим обоснованием восточного направления российской политики [Дурылин, 1932, с. 190–195]. В начале 1812 г. Уваров выпустил брошюру «Исследование об элевсинских таинствах», снискавшую ему европейскую известность как ученому-эллинисту. Оба эти сочинения, написанные по-французски, рассчитаны были в первую очередь на европейское общественное мнение. Вспыхнувший в конце XVIII в. в Европе интерес к Востоку навел Уварова на мысль использовать географическое положение России как посредницы между Западом и Востоком. В условиях наполеоновского господства в Европе и очевидной непрочности русско-французского союза уваровская идея открывала возможность для идеологического маневра: если Россия будет проводить активную европейскую политику, то ее продвижение на восток можно будет расценивать как движение европейского авангарда – Европа во главе с Россией просвещает Восток. Если же, наоборот, царь вынужден будет воздерживаться от европейской политики, тогда можно будет восточное направление внешнеполитического курса представить как защиту Востока от европейской угрозы. И в этом случае Россия опять оказывается во главе событий.

Начавшая в 1812 г. война с французами открыла иные идеологические направления. Заграничные походы предполагали выработку нового порядка в Европе. Характеризуя позицию Уварова, М. Майофис пишет: «Если внимательно всмотреться в историю служебной и творческой деятельности Уварова 1812–1815 годов, в большей своей части хорошо документированную, то становится понятно, что все это время он энергично искал возможностей прямого контакта с монархом – причем отнюдь не только с целью получения новых чинов и званий (карьера Уварова и без того развивалась стремительно), но в большей степени для формирования и легитимизации позиции авторитетного эксперта, миссия которого будет заключаться в выработке ключевых для жизни государства концепций: внешней политики, реформы образования, взаимоотношений правительства и общества и т. д.» [Майофис, 2008, с. 71].

Уваров был моложе Шишкова на 32 года, но при этом он лучше представлял себе старорежимную Францию. В аристократических салонах Вены, где начиналась дипломатическая карьера Уварова и где молодой дипломат провел три года, он имел возможность хорошо изучить французских эмигрантов. Сравнивая князя де Линя и мадам де Сталь, в чьих личностях ярко отразились два этапа в развитии французской культуры – блистательная эпоха Людовика XV и не менее блистательное начало Французской революции, – Уваров видел не только разрыв, внесенный революцией в жизнь Франции, но и непрерывность единой интеллектуальной традиции. Он не без сожаления смотрел на умирающую старую аристократическую Францию в лице того же Линя или 80‑летней госпожи де Брионн, доживавшей последние годы в Пресбурге вместе со своей племянницей Шарлоттой де Роган, тайной супругой расстрелянного по приказу Наполеона герцога Энгиенского, и, ощущая необратимость времени, понимал, что возврат к дореволюционным порядкам невозможен.

В конце 1812 г. Уваров пишет «Размышление о том, чтó великая мощь, соединенная с великой умеренностью, может совершить для счастья человечества». В отличие от Шишкова, не рассматривающего возможность выработки новых принципов общеевропейской политики и довольствующегося старым принципом европейского баланса сил, когда ослабленной Франции противостоит усиленная Германия, Уваров стремится предложить новый международный порядок, который исключал бы возможность повторения войн. Для этого он обращается к идее вечного мира, давно уже волновавшей европейских мыслителей [Майофис, 2008, с. 70–80]. Однако Уваров не столь категоричен, как его предшественники от Сен-Пьера до Канта в том, что вечный мир возможен. Эту крайность он противопоставляет другой крайности, высказанной Гоббсом, что естественное состояние человека – это война всех против всех: «Следует быть далеким от мысли Гоббса, полагающего войну естественным состоянием человека, но при этом, не стоит разделять и благодушные мечты аббата Сен-Пьера» [Уваров, 2010, с. 158].

У Уварова речь идет о другом, а именно о возможности установить в Европе такой порядок, при котором война будет считаться таким же преступлением, каким считается убийство в цивилизованном обществе. От войны можно и должно найти такие же средства защиты, какие уже найдены человечеством от эпидемий и природных катастроф. Таким средством, по мнению Уварова, является соединение государственной мощи с умеренной политикой.