На путях к Священному союзу: идеи войны и мира в России начала XIX века

Все собственники считают, что они станут жертвой вопиющей несправедливости, если крепостные получат свободу, даже если при этом они добровольно будут продолжать работать на них. Собственники земли забывают, что класс крепостных принадлежит к человеческому роду, что он не может быть низведен до уровня животных, которых мы используем для нашего удобства, и заботимся о них ровно столько, чтобы поддерживать их существование. Что же касается самих собственников, то они очень хорошо понимают, что человек не может использоваться как средство в интересах другого человека, и что целью его действий должно быть счастье, совместимое со счастьем других. И тем не менее они не руководствуются этим принципам в отношении к своим крепостным. Крепостное право было отменено в большинстве стран Европы, несмотря на упорную борьбу частного и общественного интересов, когда верховная власть пришла на помощь просвещению, и сами собственники, лучше осознавшие свои истинные интересы, теперь признали, что экономически они только выиграют, если свободные руки будут стремиться к усовершенствованию земледелия как в своих собственных интересах, так и в интересах собственников земли [Уваров, 2010, с. 179].

Отмена крепостного права для Уварова важна прежде всего потому, что в Европе его уже не существует, и без этого Россия не только не может стать ведущей европейской державой, но и вообще не может принадлежать к цивилизованному миру. Разумеется, Уваров именно так и думал, но думал он так потому, что знал мысли царя на этот счет. И зная это, он претендовал на то, чтобы быть их выразителем. Знал он и о стремлении царя видеть Европу единой семьей народов под пасторским попечением монархов, заботящихся о просвещении своих подданных: «Когда высшая власть находится в руках законного государя, когда просвещение народа со всей очевидностью свидетельствует о том, что такое правление не считает нужным скрывать даже малейшие недостатки и способно принести много добра, когда общественные нравы служат основой процветания государства, тогда не прибегают ни к демону войны, ни к фанатизму мнений. Управление таким государством может быть сравнимо с властью священника над его паствой» [Там же, с. 157].

Выравнивание общественно-политических систем европейских государств на основе общего просвещения, должно привести, по мысли Уварова, к формированию общеевропейского патриотизма, противостоящего патриотизму национальному[113]. Противопоставляя общегреческий патриотизм спартанского царя Леонида узко римскому патриотизму Сципиона, разрушившего Карфаген, Уваров пишет: «Пожертвовать своим могуществом, своим состоянием, своей жизнью во имя общих интересов человечества – вот героизм! вот патриотизм! Только в этом случае, а не в условиях разобщения народов, когда герой одной страны был бичом для другой, можно проявить все свое истинное величие» [Там же, с. 189].

Эта идея с идеологической точки зрения отличалась исключительной продуктивностью в условиях борьбы России с Наполеоном на территории Европы. Европейским народам как бы предлагалось сделать выбор между местным патриотизмом, который вполне мог быть направлен не только против Франции, но и против России, и общеевропейскими интересами, на выражение которых претендовала Россия. В то же время при необходимости внутри России это могло стать оправданием заграничных походов: дело России неотделимо от дела Европы, и кто считает иначе, тот является противником всеобщего мира.