На распутье средневековья: языческие традиции в русском простонародном быту (конец XV-XVI вв.)

Вместе с тем по мере внедрения в массовое сознание идей и образов христианской культуры наследие предков все чаще вступало в противоречие с новыми ценностями. Но поскольку низшие сословия воспринимали христианство «в контексте мифо-магической, хтонической и анимистической картины мира, традиционно присущей аграрному обществу»[1261], они так или иначе совмещали в своем сознании элементы архаической и православной культуры. Это приводило, с одной стороны, к отмиранию некоторых языческих традиций, получивших достойную замену из христианской практики, с другой — к привнесению в церковные обряды и праздники не свойственных им черт, иногда сохранявших свое значение на протяжении многих столетий, что видно на примере народного поклонения святым Пятнице и Анастасии, весьма далекого от официально установленного культа.

Взаимопроникновению друг в друга двух ценностных систем в немалой степени способствовали их служители. Священники — тем, что попустительствовали народному творчеству в вопросах проведения христианских праздников и почитания православных святынь и символов. Их оппоненты — тем, что пытались включить в свою магическую практику, схожую с шаманской, элементы христианской культуры. За бортом этого процесса оказывались те представители языческого прошлого, которые не могли вписаться в новую синкретическую структуру в силу своего сугубо языческого статуса, как, например, скоморохи. Поэтому мы не можем согласиться с А.Ф. Замалеевым, утверждавшим в одной из статей, что «христианство проникало на Русь лишь в той мере, в какой оно соотносилось с принципами традиционной языческой религии»[1262]. Притирание было взаимным, а после объединения государства, основанного на православной идеологии, приспосабливаться к изменяющейся ситуации приходилось именно язычеству, терявшему свои позиции по мере ослабления родового принципа устройства общества и утверждения новых ценностей, находивших отклик в христианском учении.

И все же слишком оптимистичным выглядит вывод И.А. Кремлевой о том, что в народных массах «соблюдались те языческие обычаи, которые не противоречили главным идеям христианства, не были направлены против основ вероучения. Оплакивание умерших, захоронение вещей с умершим в могилу, обильные поминальные „пиры“ и даже пляски скоморохов на погостах — эти и другие народные традиции были нехристианского происхождения и порицались духовенством, но они не отрицали веру в Христа, в христианскую мораль, в необходимость церковных треб и т. д. Поэтому русские люди, сохранявшие в своей жизни обычаи, оставшиеся от предков, с полным основанием осознавали себя христианами»[1263].

Осознавали? Видимо, да. Но в какой мере они были таковыми фактически? Думается, приведенные в нашем исследовании свидетельства не позволяют однозначно ответить на данный вопрос. Христианизация не по форме, а по сути представляет собой довольно долгий путь. И в конце XV–XVI вв. Русь находилась лишь на начальном отрезке этого пути, а русские люди, по словам псковского летописца, по-прежнему были «прелестны и падки на волхование»[1264]. Но именно тогда, в эпоху формирования общерусского государства, закладывались основы православной народной культуры, причудливо соединившей в себе наследие предков и ценности христианства, чему в значительной степени способствовала многовековая деятельность светских и духовных властей в сфере религии, нравственности, образования и права.

Библиография

Источники.

1. ААЭ. Т. 1. СПб., 1836. II, XVI, 492, 10, 2, 2, 25 с.; Т. 2. СПб., 1836. [4], 394, 3, 15 с.

2. АЗР. Т. 2. СПб., 1848. 437 с. разд. паг.; Т. 4. СПб., 1851. 583 с. разд. паг.

3. АИ. Т. 1. СПб., 1841. VIII, 552, 44 с.

4. Акты XIII–XVII вв., представленные в Разрядный приказ представителями служилых фамилий после отмены местничества / собр. и изд. Александр Юшков. Ч. 1. М., 1898. XV, 416 с.

5. Алмазов А. Тайная исповедь в православной восточной церкви: [в 3 т.]. М., 1995. Т. 1. 596, XXIV с.; Т. 2. II, 454, IV с.; Т. 3. 296, [130] с. разд. паг.

6. Апокрифы Древней Руси: тексты и исследования. М., 1997. 255 с.

7. АЮ. СПб., 1838. 511 с. разд. паг.

8. АЮЗР. Т. 2. СПб., 1865. [6], 301, 15 с.

9. Барбаро и Контарини о России. К истории итало-русских связей в XV в. Л., 1971. 276 с.

10. Беляев И.В. Наказные списки Соборного уложения 1551 г., или Стоглава. М., 1863. 57 с.

11. Буссов К. Московская хроника. 1584–1613. М.; Л., 1961. 400 с.

12. Гальковский Н.Я. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси. Т. 2. Древнерусские слова и поучения, направленные против остатков язычества в народе. М., 1913. I, II, [4], 308 с. (Записки МАИ; т. 18).

13. Гваньини А. Описание Московии. М., 1997. 176 с.

14. Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988. 430 с.

15. Геродот. История в девяти книгах. Л., 1972. 600 с.

16. Горсей Д. Записки о России. XVI — начало XVII в. М., 1990. 288 с.

17. ДАИ. Т. 1. СПб., 1846. III, 400, 20, 14 с.