На развалинах Мира

— У нас была нормальная семья. Мама, папа, я и брат. Папа занимал высокий пост, как я сейчас понимаю — очень влиятельный и, как теперь говорят, крутой… Мама — учитель музыки. Я с детства очень любила читать, буквально запоем проглатывала все, что мне попадалось в нашей библиотеке.

А она у нас была большой, целая комната книг! И еще, в кабинете отца и в наших спальнях — детские. Но они мне быстро наскучили, я очень скоро перешла на взрослую литературу. Наверное, поэтому и считала себя умнее и старше своих сверстников. Жили мы хорошо, даже роскошно… пока не подрос мой брат. Он был старше меня на пять лет. Когда мне было десять, он в первый раз пришел домой под кайфом. Папа жутко наорал на него, но и пальцем не тронул — мама не дала. А зря. Потом еще раз, потом другой. За полгода изменилось буквально все. Мама стала нервной, раздражительной.

Папа стал с ней постоянно ссорится, кричать вечерами. Он хотел даже выгнать брата из дома, но мама ему не позволила. А потом он ушел. Мы остались с квартирой и всеми вещами — он ничего с собой не взял. После этого брат дал маме слово, что он больше никогда не притронется к наркотикам, но его хватило только на один день… Он начал таскать из дома вещи, приходил с пустыми, ввалившимися глазами. Мама зарабатывала мало и, чтобы как-то нас троих обеспечить, устроилась еще на одну работу. Она дежурила по ночам в больнице — в молодости закончила курсы медсестер. Мне исполнилось двенадцать. Все мои бывшие подруги куда-то растерялись — школа, в которой я училась раньше, была платной, и теперь мне пришлось перейти в обычную. Я там не пришлась ко двору, как говорят… Здесь девчонки курили, ругались, некоторые уже спали с парнями и считали нас, тех кто этого не испытал, соплячками. Мне было очень трудно. А потом брат привел домой, когда мама была на работе, своих друзей. Они всю ночь провели в нашей квартире, мешая мне заниматься и спать. Впрочем, спать я и не могла — мне так было страшно. Они иногда заходили ко мне в спальню, говорили, что ошиблись дверью, и уходили. Они все были невменяемые, обколотые… Я рассказала об этом маме, когда она пришла утром. Брат удрал до ее прихода и появился через два дня, совсем грязный и опустившийся. Он как-то виновато разговаривал с нами, опять обещал, что все исправит… Разумеется, она его простила и пожалела — она всегда его прощала и жалела, и при всех ссорах с папой вставала на его сторону. Когда мама опять пошла на дежурство…

Ната сглотнула, на глазах у нее появились слезы. Она утерла их ладонью, перевела дух и вновь начала говорить.

… Он снова привел дружков. На этот раз они были не такие, более трезвые, что ли. Они опять устроились в зале, а потом… Я закрывалась на ночь. Брат постучался ко мне, сказал, что хочет мне что-то объяснить. Я не хотела ему открывать, просила, чтобы он отложил до утра, что хочу спать. Но он не уходил, просил все настойчивее… и я впустила его. А едва я открыла дверь, как они вломились ко мне всей толпой! Я не успела даже вскрикнуть.

Мне зажали рот и скрутили руки. Они сразу сбросили на пол одеяло, подушку и сорвали с меня ночную рубашку. Брат тоже держал мне руки… Кто-то заткнул мой рот, кто-то — рвал на мне белье… Меня повалили на пол, потом прижали руки и ноги — и их главарь навалился на меня всем телом. Мне казалось, я сойду с ума… Господи, что они со мной творили! Они все хотели… Под конец, главарь заставил брата проделать со мной то же самое, что и они. Впрочем, он особенно и не противился, по-моему — он даже не совсем понимал, что происходит. Я все слышала. Сопротивляться я не могла, как-то разом почувствовав, что меня всю вывернули наизнанку. Была только боль и безразличие ко всему. Потом меня перевернули, подложили под живот подушку и изнасиловали сзади. Я думала, что они разрывают меня пополам!

Кто-то предложил выбить мне передние зубы — хотели заставить меня сделать им всем минет… А я этого даже не понимала. Но, предложение никто не услышал. Они, вообще, друг друга не слышали. А я не кричала… Они подняли меня на колени — сама я стоять уже не могла — и один из них собрался вложить мне в рот свой член. Я уже почти не соображала, что они хотят, так мне было больно и тошно от всего… Они запрокинули мне голову, зажав нос.

Мне стало нечем дышать, и я открыла рот. Тогда он воткнул туда член.