На развалинах Мира

Я склонился над тушкой. Зверек не шевелился, но его глаза, начавшие покрываться смертной пеленой, все еще были устремлены на нас…

— Они очень живучи, Ната. Я не знаю, кто был его прародителем, но, думаю, что одного удара было недостаточно.

Она нерешительно вытащила свой нож. Я отодвинулся в сторону, предоставив ей самой прикончить зверька. Одно дело — метнуть свое оружие в зверя, и совсем другое — вонзить сталь в трепещущее тело, которое еще смотрит на тебя все понимающим, мучительно тоскливым взглядом… Ната, стиснув зубы, негромко попросила:

— Я… отвернись.

— Зачем? Мы с тобой договорились — ты все делаешь самостоятельно. И, при необходимости, станешь это делать и в будущем. Зачем бояться того, что я буду это видеть? Меня вид крови уже давно не пугает…

— Меня тоже. Но это так неприятно.

— Тогда он умрет в мучениях. Или, его сожрут те твари, с холмов.

Ната зажмурила глаза и подняла руку. Я перехватил ее, прежде чем она успела опустить нож.

— Нет. Не так. Ты должна видеть, куда бьешь. Это мог быть не безобидный… Крол, а опасный зверь, способный нанести смертельную рану.

Бей под лопатку — где сердце.

Она вздохнула — я сурово смотрел ей в лицо. Девушка нахмурилась… и четким сильным ударом пресекла жизнь зверя. Остро отточенный нож пробил шкуру там, где требовалось.

— Я убила его…

— Вот и хорошо. Ты же охотница. И подруга охотника. А если бы ты его не убила — мы остались бы голодными.

Я умолчал тот факт, что у нас в мешках был достаточный запас провизии на несколько дней — Ната, впервые в жизни, оборвавшая чужую жизнь, забыла об этом… Не каждый раз молодые девушки убивают кого-то, пусть, даже ради собственной жизни. Но и Ната, была не совсем обычной девушкой… Того, что она испытала, хватило бы многим, чтобы ожесточиться и не бояться смерти, в любых ее проявлениях.

— Надо снять шкуру. Пока он теплый — это легче. Попробуешь?

— Да. Сама, значит — сама.

Она присела над тушкой. Позволив ей самой разделывать зверя, я принялся за разведение огня. Топлива здесь хватало в избытке и мне не понадобилось много времени, чтобы собрать охапку, которой хватило бы для костра. Угар терпеливо сидел возле девушки и изредка рычал, когда она бросала ему окровавленные кусочки.

— Кролик.

— Что?

— Ты сказал — он похож на кролика.

— Аа… Да, похож

Зверек, распластанный на земле, действительно сильно напоминал кролика — только увеличенного, раз в пять. Если бы не необычные лапы и слишком крупная грудная клетка — он ничем не отличался, от этих пушистых, домашних зверьков. Может быть, кто-то из них и был совсем недавно кроликом, а теперь переродился, вот таким вот образом, в его увеличенную копию.

— Тогда уж — Крол!

Я нагнулся и потрогал шкуру зверя.

— Как мех?

— Вполне. Мягче, чем твоя, из Свинорыла. Крепкая, наверное, очень хороша для куртки!

— Одной шкуры может не хватить.

Ната еще раз посмотрела на снятую шкуру и отложила ее в сторону.

— Вернемся завтра домой — положишь в раствор. Отмокнет, очистишь ножом, потупее, чтобы не изрезать ненароком.

Мы вернулись домой… Отмывшись и отоспавшись, после похода, мы вновь стали тренироваться в стрельбе из лука и метании дротика. Я не хотел терять, с таким трудом, приобретенные навыки, а Ната решила превзойти саму себя.

Меткий бросок, принесший нам более пяти килограммов прекрасного мяса, лучше всех моих убеждений доказал ей полезность ее умения. Ната окрепла — я видел это по ее румянцу на щеках, по уверенному шагу и тому, с какой легкостью она поднимала груз, раньше казавшийся ей слишком тяжелым. Не так уж и много прошло с тех пор, как я вытащил ее с острова — но теперь ее было не узнать! Она словно расцвела, наполняя все наше жилище светом и женственностью. О том, что было меж нами в ту ночь, мы, по молчаливому уговору, не вспоминали. И, как ни странно — мне стало легче после ее рассказа. Ната больше меня не боялась, а я знал, что могу прийти к ней, если терзающие меня желания вновь захлестнут с головой. Но, ее ли покорность, с которой она предложила мне себя, или что иное — я не создавал причин, по которым бы она могла внести меня в число тех, кого продолжала ненавидеть всей своей израненной душой. Сложность наших отношений, мучившая и ее, и меня, наконец разрешилась… хотя бы к спокойствию одного человека. Но, не меня…

Мы долго провозились со шкурой. Лужица, которая так прекрасно помогла мне обработать шкуру Свинорыла, находилась далеко отсюда, и пришлось полагаться только на свои силы. Мы счистили с нее мездру и положили в ведро с раствором. Я намекнул Нате, что лучшее средство — мочевина, но она скорчила такую гримасу, что мне пришлось уйти со своим предложением, куда подальше. Окончательная доводка стоила сильной усталости пальцев и ломоты в спине — но она этого заслуживала! Длинный, волнистый мех, достигал почти двадцати сантиметров в длину, а на ощупь был таким мягким, что Ната решила его вообще не трогать — оставив себе, как накидку на постель. Вместе с тем, девушка собрала весь вычесанный, в ходе обработки, мех, заявив, что ей от меня кое-что понадобиться…