На развалинах Мира

— мое состояние не могло создать хищнику особых преград. Сломанный топор остался лежать на месте сражения, а единственный нож был занят — Ната пыталась им подрывать землю в проходе. Я очень надеялся, что разрушения, вызванные землетрясением, незначительны — иначе нам бы пришлось, откопав пса, сразу думать о том, где теперь искать себе кров… А ведь в подвале еще оставалось все, что обеспечивало наше существование до данного момента: еда, одежда и наше оружие. Второй такой удачи быть уже не могло…

А она работала. Изредка выбираясь наружу для короткого отдыха, Ната вновь устремлялась вглубь, невзирая на ободранные до крови пальцы. Угар, слегка приумолкший, опять горестно взлаивал, не давая покоя ни мне, ни Нате.

В третий раз я открыл глаза уже к вечеру. После сна я стал чувствовать себя настолько хорошо, что самостоятельно поднялся и, пошатываясь, приблизился к проходу. Ната, усталая и вымотанная до предела, тяжело дыша привалилась спиной к насыпи из земли и камней, которые выгребла из лаза — и все это, одними руками…

— Ты останешься без рук.

Она подняла на меня измученные глаза.

— Ты встал?

— Вроде… Покажи.

Она молча протянула ко мне ладони. Вся кожа была в порезах и ссадинах, на пальцах запеклась кровь.

— Плохо. Отойди.

— Но…

— Не спорь, Ната.

Я сдвинул ее в сторону. Валун, придавивший отверстие, закрывал собой все пространство — убрать его не было никакой возможности. Ната, по сути дела, прокапывала второй ход. Я прикинул — лаз составлял около десяти наших шагов. Такими темпами — работы еще не меньше, чем на неделю. И то, если по пути не попадется еще, какая ни будь, плита.

— Иди, попей воды.

Она поднялась с колен и пошатнувшись прислонилась ко мне.

— Сил нет больше…

Я взял ее за талию. Девушка была вся в пыли, по лицу и груди стекал пот.

Ее такие прекрасные, мягкие, волнистые волосы сейчас были склеены густыми комками грязи. Щеки впали. Она безвольно обмякла в моих руках, и я прижал ее к себе.

— Ну что ты… Солнышко мое. Не плачь, не надо. Я что ни будь, придумаю.

Иди ко мне…

Нам было не до стыда. Почти полностью обнаженная Ната доверчиво склонила свою головку мне на плечо, сказав чуть слышно:

— Если бы ты мог… Я так теперь жалею обо всем.

Я не стал переспрашивать — такие признания не делают сгоряча… Но обстановка и наше положение не позволяли расслабляться. Я поцеловал ее глаза и велел выйти наверх — отдохнуть на воздухе.

Попасть внутрь можно было только через лаз. Неважно, можно ли прокопать второй ход — этот оставался свободным. Иначе бы мы не слышали, как за камнем скребется Угар. Но и работа девушки была не напрасной — образовалась глубокая яма… и, если только тот валун не очень громаден, его можно было бы попытаться туда сдвинуть. Я стал углублять яму, а заодно подрывать землю под самим камнем. Вскоре ко мне присоединилась и Ната.

Дело пошло еще лучше, когда я догадался снять с себя штаны и наполнять их землей, наподобие ведра. Мы проработали еще не меньше трех часов, уже стемнело. Нами овладевала усталость. А, кроме того, мы не ели уже двое суток.

Приказав Нате отойти подальше, я встал возле глыбы и слегка надавил. Она пошатнулась, но осталась на месте. Это был огромный риск. Она могла в темноте отдавить мне ноги и заживо замуровать в этом тесном закутке. И тогда ни Ната, ни кто иной, уже ничего бы не смог сделать… Но эту ночь мы должны были провести у себя — дома. Иначе, нас ждала только смерть. Еще одной такой ночевки, мы бы уже не выдержали…

Ярость, сопоставимая разве что с той, какая овладела мною при битве с бурокрысом, заполнила меня — я напрягся изо всех сил, уперся ступнями в острые камни и стал давить… еще немного, еще чуть-чуть… Валун со скрежетом сполз в приготовленное место, открыв нам узкий проход. И сразу, из него показалась знакомая, лохматая и восторженно лающая морда. А затем и весь пес выкарабкался из отверстия и бросился на меня, сбивая с ног прямо на упавший камень…

* * *

Ната ухаживала за мной — терпеливо и довольно умело. Борьба с валуном отняла последние мои силы, а восторг пса, рвущегося на свободу, привел к еще более плачевным результатам — падая, я еще раз приложился головой о камень и на этот раз отключился надолго. Девушка, превозмогая боль в изрезанных ладонях, втащила меня вовнутрь склада. Она сумела отыскать в полной темноте уцелевшие светильники, спички и осветила помещение.