На развалинах Мира

Щенок встревожено гавкнул сверху. Нужно было выбираться отсюда. Я попытался встать — и сразу обнаружил, как моя нога все время за что-то цепляется. Я опустил глаза вниз — на ступне, каким-то образом обвившись вокруг, повисла ременная петля. Второй ее конец терялся в только что произошедшем завале. Я потянул его на себя — ремень не подавался. Пришлось откапывать его, отбрасывая в сторону камни и кирпич. Резать ремень я не хотел, посчитав, что он может мне еще пригодиться. Пальцы ухватились за что-то жесткое. Через некоторое время я освободил длинный предмет, очень похожий на своеобразный саквояж причудливой формы. От его ручки и тянулся этот ремень. Вскрыть саквояж было просто — ударом обуха по замкам. Я потряс его, и к моим ногам выпало что-то, завернутое в узорчатую ткань.

При этом послышался чистый звон металла. Я развернул сверток и широко раскрыл глаза от восторга — на ткани лежал прекрасно изготовленный, настоящий меч! Великолепная, костяная рукоять, украшенная вырезанным на ней лежащим, по всей длине, львом. Узкая чашечка гарды, защищающая руку от ударов, длинный, суживающийся к концу клинок, острый с обеих сторон. По лезвию шли непонятные надписи, начинаясь у кровотока, и заканчиваясь у самого кончика лезвия. Сам клинок был абсолютно прямой, наподобие скифского акинака. Мне, как человеку, много и жадно прочитавшему книг по истории войн, было знакомо описание и внешний вид различных типов вооружения. Но это был совсем не музейный экспонат! Напротив — весь вид меча говорил о том, что он был изготовлен совсем недавно. Он очень подошел бы, для какого ни будь фильма, в стиле фэнтези — его вид сразу навевал на мысли о совсем иных временах и сражениях… Было понятно, что это — изделие настоящего мастера! Я сразу испытал его, перерубив кусок арматуры, вылезший из завала и мешавший мне копать. Лезвие с такой легкостью снесло кусок железа, что я даже вскрикнул от радости. А на самом мече не осталось даже царапины! Длина лезвия достигала семидесяти семи сантиметров — ни больше, ни меньше. А длина рукояти — около тридцати. Его можно было брать как двумя, так и одной рукой. Скорее всего, в его отливке использовались очень прочные и самые современные сплавы — изделие явно готовилось не для широкой продажи. Оно могло быть только разовым, заказным. Что-то помешало его будущему владельцу, прийти за мечом… Может быть, именно катастрофа.

Это было настоящее, грозное оружие, и мне еще предстояло в будущем научиться владеть им.

В ткани оказались и ножны — не менее изукрашенные, чем сам клинок. При нужде они и сами становились оружием — были сделаны так, что их можно было использовать как дубинку. Слегка утолщенный кончик внизу, превращал ее в подобие палицы, с острым и увесистым шипом. Кроме того, в ножнах оказались два узких стилета — они хитро вынимались из него, и их можно было использовать для метания.

В футляре еще что-то гремело, и я, оставив меч, заглянул внутрь. Там находилась еще одна ткань, сквозь которую проступали очертания какого-то сложного устройства. Я вытащил и ее. После того, как была развернута и эта ткань, у меня закружилась голова…

На этот раз это был лук. И какой лук! Если меч, поразил меня, своей необычностью и качеством стали, то лук — совершенностью своих форм. Это было настоящее, не бутафорское оружие, и из него можно было застрелить очень крупного зверя. У лука имелись сложно изогнутые рога, очень крепкие и отлитые, как мне показалось, из пластика. Там же лежала, в отдельном мешочке, тугая тетива — я оказался обеспечен необходимым на много времени вперед. В футляре не было только стрел — мне предстояло изготовить их самому. Но, после того как я нашел такую находку, вопрос стрел стал казаться мне далеко не сложным — я надеялся, что справлюсь с этим достаточно быстро. О луке я уже думал — мешало только отсутствие подходящего материала и то, что его не для чего было применять.

Выбравшись наверх, я еще раз рассмотрел свои находки — и отдал им должное неуемной радостью в виде громких восклицаний. Щенок, ткнувшийся своим любопытным носом, был немедленно отогнан прочь — я опасался, что он порежется об очень острое лезвие меча. Но тот вел себя осторожно, словно знал, что дотрагиваться до него не стоит… После моего падения и нахождения футляра — всякое желание бродить по неизвестным развалинам пропало немедленно. Хотелось вернуться домой и испробовать свои приобретения в деле. Я повернул назад. Щенок, которому было все равно, куда идти, послушно развернулся и забежал вперед. Пес всегда стремился первым разведать тропинку, по которой приходилось идти. Мы никуда не сворачивали. Дорога запомнилась хорошо, и я не терялся в выборе пути к переправе.

Через пару часов должен был показаться берег. Не успели мы преодолеть эти километры, как щенок, опять убежавший вперед, остановился как вкопанный, и, поджав хвост, бегом направился в мою сторону. Очень нехорошее предчувствие стало заполнять все мое сознание…

— И что на этот раз?