На развалинах Мира

Я и сам не заметил, как перешел на шепот… Щенок прижался к моим ногам и лишь сверкал своими встревоженными глазенками. Он явно что-то увидел впереди — или унюхал — что не могло ему понравиться, но вот, что? У меня от волнения взмокли ладони — А если, это люди? Но почему тогда я не чувствую радости, а, напротив, встревожен не меньше моей собаки? Эта тяжесть в груди появляется всякий раз, когда следует ожидать очередной неприятности. Я не знал, не мог объяснить, что со мной — но чувствовал, что там, куда мы направляемся, нас ждет что-то такое, встречи с чем… или

— кем — мне вовсе не хочется.

Рука сама собой легла на рукоять топора. А потом, опомнившись, я потянул к себе футляр, в котором находились лук и меч. Оказалось, у ножен было еще отличное приспособление, позволяющее носить их на спине. Я торопливо нацепил их на себя, и сразу почувствовал уверенность в собственных силах.

Проверив, как вытаскивается меч, я, стараясь говорить спокойнее, обратился к щенку:

— Ну? Пойдем, посмотрим, что там?

При первом же моем шаге он заскулил и стал упираться — идти туда он не хотел. Мне это очень не понравилось — я полагал, что щенок не станет капризничать по пустякам. Но выяснить, что же его так могло испугать, было все же необходимо — чтобы не бояться самому!

Оставив его на месте — он даже не лаял, видимо, сознавая, что может этим привлечь внимание — я отправился вперед. Когда я прошагал шагов двадцать, щенок сорвался с места и легко меня догнал.

— А ты не такой уж и трус…

Я улыбнулся — все-таки, в этом лохматом существе, билось храброе сердце.

Тем более что я прекрасно видел, как нелегко было ему решиться на это. Но не делал ли я большую глупость, отправляясь туда, куда так отчаянно не хотел ступать пес? Решив не нарываться — мало ли — я свернул в сторону, и стал взбираться на холм. Отсюда не было видно ничего подозрительного — только наша часть города, темной полоской выделяющаяся на той стороне реки. Что испугало щенка? Мы направились к берегу. Чтобы тут не шлялось, в этой части города, ночевать я здесь больше не хотел. Та сторона все же была более родной, и хорошо изученной… и там щенок не делал таких испуганных стоек. Мы прошагали около двухсот метров, как он опять остановился, и, глухо и как-то очень по взрослому, зарычав, прижался ко мне. А потом я увидел, как на нем дыбом поднялась шерсть, отчего он стал, чуть ли не вдвое больше в размерах! От удивления у меня не нашлось слов — такое я видел впервые! Но в следующую секунду я заметил то, что заставило мое сердце сразу забиться учащеннее, и поудобнее перехватить копье в руках…

Это были следы! Менее всего они походили на человеческие… Они могли принадлежать только зверю. Вернее — нескольким. Следов было много, совершенно круглых, словно впечатанных в оплывающую грязь. Впечатление было таковым, будто туда опустили и вытащили обратно чайные блюдца. Вот только, у этих блюдечек, имелись характерные выступы — когти! Я сравнил размеры следа, с возможными размерами чудовищ — даже собака, которую мне пришлось убить, вряд ли могла иметь такие! Эти же, если верить именно следам, должны были быть как минимум раза в три больше! А главное — отпечатки появились совсем недавно — еще вчера их тут не было. Я хорошо запомнил, где мы переходили реку, и никаких следов здесь не видел. На влажной поверхности могло отпечататься все, что угодно — вот и наши со щенком следы, остались в грязи почти полностью, расплывшиеся, и уже неразличимые, для опознания. Но — наши. А эти — чужие. И — свежие. Самое малое — они появились здесь не больше трех часов тому назад. И… Я вгляделся, и по телу волной прошел жар — следы уходили в развалины, продолжая наши собственные! Звери шли по ним! Какое счастье, что мы, возвращаясь, случайно сделали небольшой крюк — иначе мы столкнулись бы с ними, нос к носу. Количество и мощь этих зверей были далеко не в нашу пользу.

Я очень плохо разбирался в следах. Всю жизнь, прожив в городе, работая в городе, я редко выбирался на природу в ее первозданном виде. А уж чтобы уметь ее понимать — для этого надо было выбирать иную профессию. Но даже моих, более чем скромных познаний, хватило, чтобы высчитать, сколько всего зверей шло по илу. Не менее шести. У пары — следы оказались несколько крупнее — это могли быть вожаки. Если скорость этих монстров высока — а сомневаться в этом не приходилось — то очень скоро они набредут на то место, где мы свернули. И тогда, по нюху, они легко определят, что идти дальше не стоит. А вот вернуться по уже нашим, более свежим следам — очень даже нужно.

Я молча подхватил щенка и бросился к переправе. Кто бы это ни был — бой лучше принимать на своей территории. А еще умнее — убежать от него, если такая возможность пока еще существует. Вряд ли они станут преследовать нас всей стаей по дну реки — там особо не разбежишься. А если и догонят… Что ж, я зло усмехнулся — мне как раз есть, чем их встретить! Становиться кормом для каких-то, пусть и очень больших тварей, я не собирался!