На развалинах Мира

Разваливая все здания, расширяясь и удлиняясь, извилистой змеей, прямо к тому месту, где я находился, тянулась быстро увеличивающаяся трещина. В пропасть летело все — машины, земля, живые и мертвые тела, бревна, камни, и даже пропитанный гарью воздух, словно засасываемый внутрь гигантским пылесосом. Кромка тротуара под ногами резко ушла в бок, и я инстинктивно поднял ногу, зацепился за нее, а затем попытался отпрыгнуть в сторону. Моя нога соприкоснулась с почти занесенным обломками грузовиком, и я замер на ней, балансируя чтобы не упасть. Но я не смог на ней удержаться — она вздрогнула, а затем, с все более увеличивающейся скоростью, стала сползать в жадную пасть пропасти. Я увидел, как мелькает край земли, и почувствовал, как кабина, на которой я находился, резко уходит прочь.

Мысль о том, что это конец, просто не успела мною завладеть — иначе бы я не смог сделать того, что впоследствии так и не сумел объяснить… Я валился вниз, успевая заметить, как на одной из сторон разверзшейся земли виднеется что-то округлое и большое. Уже падая в бездну, я невероятным образом зацепился за кусок торчащей в земле трубы, и она, изогнувшись под моим весом, опустилась прямо к темнеющему отверстию. На несколько мгновений, ставших для меня бесконечными, все вокруг — и чудовищную пропасть и зияющую дыру перед глазами — залило нестерпимым, мертвенным зеленым свечением. Я ощутил страх, пронзивший все мое существо, руки стали разжиматься… Раздался тяжелый вздох ужасного чудовища за плечами, сильный толчок в спину — и все разом погрузилось во тьму, в которой я потерял сознание…

* * *

Вначале была тишина. Абсолютная, полнейшая тишина. Она была настолько глубокой, что само ее безмолвие могло убить лучше любой иной причины — своей безысходностью. И — темнота. Эти два врага, объединившись, приговорили меня к жуткой смерти. Безумие и животный ужас, противостоять которому было нечем. И невозможно описать ощущения того, кто попал в могилу живым!

Я был без сознания. В отчаянном порыве спастись, я не заметил, как ударился головой, и этот удар лишил меня чувств. Кратковременный миг, которого мне хватило, чтобы понять, куда я лечу, помутил мой разум… Избежав гибели там, наверху, я встретился с нею здесь, по мрачной иронии практически почти невредимым и способным бороться. Способным, но не с тем, что меня окружало! Это был конец. Я понял это сразу, едва оторвал голову от холодной поверхности, на которой она лежала. На волосах запеклась кровь, но я не знал — моя ли она, или чужая. Слегка поташнивало, сильно хотелось пить. И, постепенно, слабыми проблесками, начало возвращаться ощущение своего тела, а вместе с тем и боль. Меня затрясло крупной, нервной дрожью, от которой стали стучать даже зубы. Это было нелепо, этого не могло быть — я уцелел, падая в бездну, в пропасть! Я мертв, потому что нельзя остаться живым — и не видеть и не слышать абсолютно ничего! Никогда — до, и никогда — после — я не был так близок к помешательству, пульсируя на этой зыбкой грани, уход в сторону от которой, означал ничто. Затем силы вновь оставили меня и я опустил голову…

Мелькали чьи-то лица, которых я не мог узнать, руки, указывающие во все стороны сразу. Багровые отсветы, заполняющие чьи-то контуры, потом резкие, серебристые молнии, рвущие непонятные изображения пополам. Возник рот, в котором шевелился распухший и почему-то раздвоенный язык, ослепительно белые клыки… и я, лежащий в этом рту, собирающемся сомкнутся, и размолоть меня этими крепкими зубами. А сами зубы тянулись далеко-далеко, несколько сотен, или тысяч рядов, и где-то там, позади них, еле заметный, тонкий выход, пугающе черный на фоне сверкающих клыков. Потом возник бесконечный коридор, куда я проваливался, тщетно пытаясь удержаться за гладкие, светящиеся стены. А следом появился тупик, возникший из-за очередного поворота. Я пытался барахтаться, но руки скользили, и я упал в этот тупик, как в желе — оно стало всасывать меня в себя, отчего дышать становилось все труднее и труднее… На грудь давило все сильнее, потом вязкая пустота, рывок — и все исчезло…

Это не я пришел в себя — это тело напомнило о себе, отреагировав на болезненный толчок, сотрясший, окружавшее меня, пространство. Ничего не соображая, в полной прострации — будто я и мое тело существуют отдельно друг от друга, я перевернулся на спину. Сразу стало легче дышать. Рука наткнулась на выступающую небольшим бугорком поверхность — видимо, я лежал на ней, и она давила мне на легкие, вызывая те кошмары, которые я видел.

Так же, еще ничего не понимая, я попытался оторвать голову от пола и сразу уронил ее обратно, словно кто-то неведомый и тяжелый придавил ее своей тушей. Сознание возвращалось медленно. Я и понятия не имел, как долго я находился недвижимым до того момента, как глаза открылись и увидели тьму.