На развалинах Мира

Я просидел на дне колодца около часа. Апатия завладела мною почти полностью — я сделал все, что мог… От усталости я откинулся назад, привалившись спиной к стенке, и уперся во что-то мягкое. Отстранившись, я протянул руку, чтобы проверить, во что попал. Это был труп. Кто-то упал сюда с высоты и при падении свернул себе шею. Я, преодолевая некоторое смущение — мне еще не приходилось обыскивать мертвые тела — обшарил его карманы. И — о счастье! — в них нашлась сухая и годная к употреблению коробка спичек.

Чиркнув, я осветил место своего пристанища. Диаметр колодца оказался около трех метров. На его дне валялся всякий хлам, попавший сюда с высоты, и среди него я успел разглядеть нужную мне вещь — несколько сухих тряпок.

Как и почему сюда не попала вода при наводнении — меня не интересовало. Я намотал их, на какой-то железный прут и поднес огонек. Убогий факел осветил мою тюрьму. Воздушная тяга не давала ему потухнуть, и я еще раз убедился в том, что выбраться наверх я не смогу. Звать на помощь не имело смысла — с такой глубины мои крики вряд ли мог бы кто ни будь услышать. А если бы и услышал — на верху было такое разрушение, что судьба одного человека уже ничего не значила…

Оставался только один вариант — возвращаться по этой трубе назад, и идти по ней, до тех пор, пока она не выведет меня туда, где я смогу подняться на землю. Я собрал все тряпки, которые по моему разумению могли мне понадобиться, и, бросив прощальный взгляд наверх, отправился в этот страшный путь, в неизвестность и темноту, где единственным моим спутником оставалась только надежда…

Факел я потушил. Во-первых, хотел сберечь себе возможность применить его, когда он понадобится, во-вторых, не решался тратить спички напрасно.

Второй возможности, найти что-либо подобное, у меня уже могло и не быть. Я прошагал по трубе около трехсот шагов, пока не уперся рукой в преграду.

Это была сетка, перекрывающая всю трубу. Я пнул ее ногой — она слегка поддалась. Скорее всего, она была предназначена для того, чтобы здесь задерживался всякий мусор, который мог быть засосан мощными вентиляторами вовнутрь. А раз так — то, где-то рядом, должно быть и место, откуда этот мусор извлекают смотрители. Я вновь чиркнул спичкой… Мое предположение оправдалось полностью — в стене оказалась дверца. Но все мои попытки ее открыть ничего не дали. Она была наглухо задраена с противоположной стороны, а мои попытки ее выбить и сорвать с петель ничего не принесли.

Судьба еще раз жестоко подшутила надо мной. Либо эту дверь так задумали ее проектировщики, либо ее сплющило давлением. Что бы тому, не было причиной

— мне сквозь нее не пройти. Оставалось только продолжать движение вперед — через сетку. Я закричал, специально, чтобы узнать, насколько далеко может проникнуть эхо. На этот раз мой голос не увяз, а унесся далеко. Оставалось лишь сорвать сетку, чтобы в который раз продолжить свое стремление спастись и выбраться из этой темницы. После всего пережитого темнота уже не пугала, и я перестал чиркать спичками. Все, что хотел, я уже увидел.

Сетка отошла со своего места достаточно просто. Мне повезло — она была сварена не из прутьев и хоть с трудом, но ее можно было порвать. Я зло дергал ее руками и добился того, что она вылезла в одном месте. Мне этого хватило, чтобы пролезть, добавив к своим порезам и ссадинам, еще несколько. А сразу за сеткой оказался провал. Я едва не угодил в него, и лишь знакомое чувство, проявившееся впервые наверху, удержало меня от рокового шага. Словно кто-то незримый удержал меня от того, чтобы опустить ногу… Я внезапно напрягся и подумал, что впереди не так уж и свободно.

Решив довериться этому неосознанному чувству, я осторожно пошарил впереди себя ногой. Колодец кончился. Вернее, он принял именно такие формы, какие и должны были у него быть. Горизонтальная труба превратилась в вертикальную. Осторожно продвигаясь по ее краю, я нашел то, что искал — поручни от лестницы, ведущие вниз. Раздумывал я недолго — если нет подъема, то пусть будет спуск. Он тоже должен был, куда ни будь, меня вывести — если на том конце опять не встретится новый завал. Перекинув ноги сквозь парапет, я ухватился за скобы, и стал спускаться. Это продолжалось довольно долго. Мне пришлось несколько раз останавливаться и отдыхать. Шахта вела глубоко вниз, и я стал опасаться того, что просто не смогу спуститься и сорвусь. Но бесконечный спуск все же кончился. Я оперся ногой о твердую поверхность и в изнеможении сел прямо на бетон.