Существовало и иное мнение о том месте, которое должна была занять коллективная психология в психологической науке в целом и в военной психологии в частности. Один из активных деятелей военной психологии Г. Е. Шумков, врач-психиатр, ученик В. М. Бехтерева, работавший в его психологической лаборатории при клинике Петербургской Военно-медицинской академии, писал: «Я должен заявить, что придерживаюсь взгляда, что психологии масс или психологии толпы как науки, совершенно обособленной от психологии индивидуальной, не существует» (Шумков, 1914, с. 86). Лишь индивидуальная психология, полагал он, дает фундамент массовой психологии. Научные исследования психологии масс должны базироваться на данных индивидуальной психологии. «Все наши психологические переживания, всякое претерпевание и деятельность масс (толпы) оказываются при внимательном рассмотрении переживаниями, претерпеваниями и деятельностью единичных индивидуумов, образующих в общей совокупности „психологическую толпу“. Все изменения, какие происходят будто бы в психологии толпы, в действительности происходят в одиночных индивидуумах» (там же). На том основании, что нет «коллективной души», Шумков считал, что коллективная психология должна быть разделом индивидуальной психологии. «Исследование качеств и закономерностей психологии толпы должно, следовательно, превратиться в исследование качеств и закономерностей психической жизни личностей, в применении к военной массовой психологии — личностей воинов. Это изучение по необходимости должно быть изучением индивидуальной психологии, так как мы ничего не можем знать о какой-либо другой обособленной жизни в толпе, „о душе толпы“ помимо психической жизни в единичных индивидуумах. А в этом смысле исследование качеств и свойств „психологии масс“ и процессов в ней должно направляться на исследование психических свойств и качеств отдельных индивидуумов, только в них и можно найти то, что мы хотели бы изучить в „психологии толпы“» (там же). Психология толпы — часть индивидуальной психологии, тот ее раздел, в котором изучаются свойства и качества личностей в массе, в толпе.
В отрицании «коллективной души» Шумковым сказывалась бехтеревская школа, однако он не пошел за Бехтеревым в определении предмета и задач коллективной психологии как самостоятельной психологической дисциплины, а поставил задачу выяснения того, почему разного психического склада люди в толпе действуют однородно.
Книги по военной психологии в дореволюционной России заключали и общие психологические знания с суждениями о применении этих знаний к военному делу, и специальные социально-психологические разделы, где разбирались не только психология толпы и армии, но и другие социально-психологические вопросы, рождаемые организацией воинской службы. Психология в целом и социальная психология в частности выступали как научная опора военного дела, как источник, в котором можно найти средства, помогающие управлению армией.
Социальная роль психологии этим не исчерпывалась. Психология использовалась как средство утверждения идеологии самодержавия. Среди дореволюционных трудов по военной психологии с этой стороны выделяется книга монархиста Н. А. Ухач-Огоровича по военной психологии, вышедшая в 1911 г. Ему принадлежали и такие работы: «Войсковой хлеб», «Войсковые консервы», «Мясо» и т. п. Психология оказалась столь же нужной для армии, как и книги на упомянутые темы. В предисловии к своей книге «Военная психология» автор отмечал: «В области военного искусства три четверти успеха зависят от моральных сил и только одна четвертая часть от материальных средств борьбы. Означенное соотношение доказывает, что моральный отдел военного искусства надлежит изучать прежде всего и более всего. Отделом этим ведает военная психология» (Ухач-Огорович, 1911а, с. 1).
Мало заботясь о научной стороне своей работы, Н. А. Ухач-Огорович пытался через военную психологию давать разного рода указания по наведению общественного порядка, диктовал меры, которые надлежало принимать против бунтующей толпы, и с этой стороны подходил к коллективной психологии.