На рубеже веков. Очерки истории русской психологии конца XIX — начала ХХ века

Даже журнал «Военный сборник», менее всего склонный к либерализму, в рецензии под названием «Насилие над психологией», написанной его постоянным сотрудником А. Дмитриевским, отмечал: «Уже в первой части книги — в общей психологии, читатель начнет поражаться какой-то удалью некоторых определений научного характера; эти определения как бы даются в формуле: предписываю это понимать так-то; иногда автор смягчается и вместо предписания, но и вместо рассуждения говорит: „психология или военная психология учит“, как будто бы автор сам признает, что его книга — что-то другое, а не военная психология. Читатель убеждается, что здесь самой психологии военной или общей — немного» (Дмитриевский, 1911, с. 57). В рецензии говорится о «насилии над понятиями», которое производит автор, а попросту говоря, об искажении понятий психологии. «Эта книга только средство для пропаганды своих взглядов, в большинстве именно не подтверждаемых психологией», — заканчивает рецензент (там же, с. 74). О некоторых жандармских приемах, рекомендуемых Ухач-Огоровичем для расправы армией с бунтующей толпой, будет сказано дальше.

На развитие военной психологии в России большое влияние оказали труды известного военного деятеля генерала М. И. Драгомирова, который в своей военно-теоретической работе и в практике военного дела восстанавливал суворовские принципы, вновь приобретшие значение после проведения военной реформы.

Будучи монархистом по своим политическим убеждениям, Драгомиров развивал военно-психологические взгляды в борьбе за перестройку военного дела в условиях становления капитализма в стране. Разрабатывая требования к обучению и воспитанию воинской массы, Драгомиров давал им психологическое обоснование. Следует иметь в виду исходное положение Драгомирова — он считал, что склад понятий и характер отношений между людьми определяются их практической деятельностью. Если требуется изменить понятия человека и характер отношения его к другим людям, то надо изменить соответственно и его занятия. Различая воспитание и обучение, Драгомиров подчеркивал их взаимодействие, однако воспитание считал главенствующим.

В психологическом анализе деятельности человека в бою Драгомиров выделял два начала, определяющие действия бойцов, — самосохранение и самоотвержение, считая их столь же вечными и неизменными, как сам человек. Если самосохранение он понимал как природный инстинкт, то в самоотвержении видел особую духовную силу, способную подавить инстинкт. Из понятий самосохранения и самоотвержения Драгомиров исходил при объяснении поведения воинов в бою и считал, что они должны лечь в основу подготовки войск в мирное время. «Духовное начало, которым определяется успех на войне, есть самоотвержение; которым определяется неудача — инстинкт самосохранения в чрезмерном развитии» (Драгомиров, 1881, с. 584–585). Поскольку самоотвержение поддерживается и развивается волей, а областью воли ведает главным образом военное воспитание, то «военное дело в значительной степени дело волевое, нежели умовое», — утверждал Драгомиров (Драгомиров, 1906а, с. 1).

Результатом воспитания должно быть такое «привитие» нужных качеств, при котором солдат стал бы сознательным участником военных действий, способным проявлять «частный почин», т. е. активность и самостоятельность в достижении поставленной цели. Одним из требований, предъявляемых солдату, является умение согласовать свои действия с товарищами, так как цель на войне достигается усилиями многих людей и это умение составляет сущность так называемого единства действия, и особенность военной деятельности состоит в том, что человек здесь призван действовать в массе. Представление Драгомирова о сознательных совместных действиях солдат было направлено против широко распространенных в то время взглядов на бессознательность поведения толпы, к которой причисляли и солдатскую массу.

Драгомиров, выделяя качества, необходимые солдату, рассматривал их в соотнесении с совместной деятельностью людей в воинских частях. Он не прибегал к понятиям социальной психологии (ее понятийный аппарат не был тогда разработан), но в определении психологических качеств и солдат, и офицеров исходил из того, что эти качества могут быть выяснены и определены лишь при совместных их действиях. Так, например, «храбрость (решительность, неустрашимость) — качество, присущее далеко не всем людям, взятым в отдельности; при совместных же действиях нескольких людей это качество может проявиться и у тех, кто заранее не подавал к этому надежды» (там же, с. 15).

Раздумья о том, сколь существенно для психологии изучать человека на войне и как важно военным деятелям знать психологию воина, приводят Драгомирова к выводу, что «война, и только одна война, вызывает то страшное и совместное напряжение всех духовных сторон человека, в особенности воли, которое показывает всю меру его мощи и которое не вызывается никаким другим родом деятельности» (Драгомиров, 1881, с. 417).