На рубеже веков. Очерки истории русской психологии конца XIX — начала ХХ века

Понятие психологической толпы в то время широко использовалось в военной психологической литературе. Это понятие предполагало элементарную организацию, обязательное присутствие вожака, объединяющего толпу для действия. Этим толпа, отмечает Резанов, отличается от скопа, хотя обычно уже скоп называют толпой. Но «толпы без вожаков не бывает; это — основной закон коллективной психологии. В организованной толпе, при единстве времени и места, замечается образование единого сознания и единой воли, что принято называть коллективной душой» (там же, с. 6). Армия представляет собой корпорацию, т. е. «психологическую толпу, рассеянную в пространстве, но сохранившую единство сознания и воли составляющих ее лиц, благодаря преднамеренной постоянной организации и прочной иерархии начальников» (с. 7).

Вопрос о «психологической толпе» занимал и Г. Е. Шумкова, но он не соглашался с определением Резанова, находил его неполным, потому что не было определено, какой же психический процесс объединяет людей, какое объединяющее настроение или чувство превращает разнородную толпу в «психологическую толпу». Шумков писал: «В силу каких психических свойств индивидуума наступает в толпе явление, когда мысли, чувства и действия всех людей бывают однородны и спаивают разнородную массу-толпу людей в толпу „психологическую“, т. е. однородно настроенную в умственных стремлениях, чувствованиях и действиях?» (Шумков, 1914а, с. 27). «Чем отличается толпа людей, механически соединенных, от толпы людей, соединенных „психологически“.? — задает вопрос Шумков и отвечает: Отличается отсутствием общих интересов, отсутствием в силу этого общих поступков и действий. Но как только у группы людей начинают проявляться общие интересы с общей душевной отзывчивостью, появляются общие для всех поступки и действия, эта группа людей объединяется „психологически“ и начинает жить по явлениям психологии масс» (там же).

Военная психология в основу исследования психологических особенностей воинской деятельности ставила бой как центральное явление этой деятельности. Этому была посвящена книга Н. Н. Головина, разделявшего многие взгляды Драгомирова (Головин, 1907). Г. Е. Шумков считал задачей военной психологии изучение деятельности бойцов во всех фазах боевой обстановки. «Изучение явлений боя, познание психики бойца во время сражений, исследование свойств и деятельности его в это время — вот центральное место для научных исследований», — писал он (Шумков, б. г., с. 18).

Об исследовании психологии воинов в боевой деятельности говорится и в ряде других военно-психологических работ (Изместьев, 1911; Полянский, 1910; Дружинин, 1910). «Исследование боя должно быть начато с изучения деятельности и свойств человека как бойца», — доказывал Головин (Головин, 1907, с. 32). Безусловно необходимо «центр тяжести исследования перенести в изучение психологии человека как бойца» (там же, с. 41). Такое изучение обязательно включает характеристику совместной боевой деятельности солдат, а значит, коллективную психологию. Ни одна из областей человеческой деятельности, полагал Головин, не представляет более благоприятные возможности для выявления коллективной психологии, чем деятельность в условиях боя. Коллективная психология должна быть наиболее военной наукой, потому что в бою господствуют ее законы.

Несомненно, Головин и его единомышленники были правы, отведя столь важную роль коллективной психологии в военном деле вообще и в первую очередь в самом бое. Каковы же были представления о боевой деятельности с точки зрения военной психологии?

В военной психологии господствовал взгляд на прирожденность и неизменность психических свойств человека. «Может меняться оружие, а вместе с ним и формы действий, но руки, которые действуют оружием, но сердце, которое приводит эти руки в движение, вечно останутся одни и те же» (Драгомиров, 1906б, с. 436).

Важнейшим условием военных успехов является преодоление присущего человеку страха смерти. «Ведение войн требует такого влияния на поступки людей, при котором их действия идут в разрез с могущественным законом самосохранения», — писал А. Зыков (Зыков, 1898, с. 7). Инстинкт самосохранения является непременным и существенным фактором внутреннего строения боя. Элемент страха должен всегда приниматься во внимание в психологии боя. Но война преследует коллективные интересы, и одержание победы в бою требует готовности человека пожертвовать собой, личные мотивы в общей массе играют вспомогательную роль. У каждого бойца все положительные стремления объединяются одной идеей — победить противника. «Основа победного стремления бойца лежит в мотивах социального характера», — отмечал Головин (Головин, 1907, с. 51). Противоречие двух мотивов — стремления победить и стремления избежать опасности — составляет, по его определению, «драму бойца». Так в характеристике боя сталкиваются биологическое и социальное, индивидуальная психология бойца и коллективная психология воинских групп.