На рубеже веков. Очерки истории русской психологии конца XIX — начала ХХ века

По отношению к толпе Ухач-Огорович руководствуется положением, что «у всех народов, во все эпохи толпа признавалась за явление уродливое, нарушающее нормальную жизнь государства», поэтому «толпа и ее деятельность составляют государственное зло, нарушающее нормальную жизнь народа; зло это необходимо предупреждать и уничтожать» (там же, с. 171–173). Следовательно, изучение толпы, выяснение ее основных свойств имеет практическое значение, коль скоро с ней надо бороться как с государственным злом. Надо ли говорить, что автор книги «Психология толпы и армии» имел в виду прежде всего революционную толпу и меры борьбы с нею. Революцию он оценивал как гибельные действия толпы, «по природе своей неспособной к созидательному творчеству». Выводы следовали определенные: «Такой характер деятельности составляет нравственную обязанность вызывать войска для обуздания толпы, составляет нравственное основание действовать силою оружия, дабы остановить зло, грозящее всенародным бедствием» (с. 175). Военной психологии, согласно уверениям преданного самодержавию автора книги, поручается социальная роль — научное оправдание мер, принимаемых для сохранения общественного порядка, общественных отношений. Сперва происходит угроза оружием, если толпа не расходится — воинская часть «нравственно обязана» восстановить порядок силой оружия. Однако, признается Ухач-Огорович, военная организация и дисциплина не всегда оказываются в силах противостоять толпе. Если толпе удается расстроить ряды войск, нарушить их организацию, воинская часть выходит из подчинения. Опытные вожаки, заявляет автор, знают это и используют эту особенность, налаживают общение с воинами. Ревнитель охраны государственного порядка, Ухач-Огорович дает рекомендацию: «Безусловно, необходимо держать толпу на некотором расстоянии от части. Тогда создается пропасть морально непроходимая, весьма выгодная для дела» (с. 176).

За рассуждениями данного автора явно скрывалось опасение, что удержать порядок и настроить войска против толпы далеко не просто, несмотря на воинскую дисциплину. Вред тут в «противогосударственном учении» и «общественном мнении», недаром Ухач-Огорович ввел в свою книгу специальный раздел о том, как противодействовать учениям и общественному мнению, которые направлены на разрушение верноподданнических устоев и потому являются преступными.

Развитие военной психологии в России происходило в годы подготовки и осуществления первой русской революции, ее подавления, новой волны революционного движения и грянувшей мировой войны. Социально-психологические проблемы военной психологии претерпели коренное изменение в бурных событиях наступившей Великой Октябрьской социалистической революции и по-иному встали перед военной психологией в советский период.

Глава 4 Этническая психология

Начало социально-психологических исследований в России было связано с этнической психологией (см. подробнее: Гаджиев, 1982; Душков, 1981; Королев, 1970, 1975, 1979). Исторические условия общественного развития России вызвали ряд особенностей в постановке и решении проблем этнической психологии в нашей стране.

Интерес к народной психологии имел свою почву в России, хотя он был явлением, рожденным в XIX в. общим ходом развития романтизма — движения, захватившего в первую половину века Европу и Америку и получившего отражение во всех областях духовной культуры. Идея народности, волновавшая общественно-политическую и научную мысль, литературу и искусство 1840-х годов, получала разное толкование: с одной стороны, в официальной теории народности, с другой — в революционно-демократических кругах. Официальная теория народность связывала с самодержавием и провозглашала формулу: православие, самодержавие, народность. Народность объявлялась неразрывно связанной с официальной религией и с существующей политической системой. Это была народность крепостного права, идеологическое обоснование системы помещичьей власти.

В официальной теории борьба за народность была борьбой за особое место русского государства, к которому неприменимы требования и стремления европейской жизни. Ее политические задачи заключались в защите интересов царизма, оправдании колониализма и эксплуатации национальных меньшинств. В середине XIX в. проблема народности была одной из главных в идейной борьбе революционной демократии против идеологии самодержавия, и вопросы психологии народов включались в эту проблему. Революционные демократы вопросы психологии народов ставили в связь с революционным движением. А. И. Герцен писал: «не зная народа, можно притеснять народ, кабалить его, завоевывать, но освобождать нельзя» (Герцен, 1959, с. 77). У Белинского, Чернышевского, Писарева немало высказываний о национальном характере различных народов, об их особенностях и о факторах, определяющих формирование этих особенностей. Революционные демократы выступали против теории расовой обусловленности национальных различий и развивали мысль о том, что психологические особенности всех народов определяются исторической обстановкой.