На руинах Османской империи. Новая Турция и свободные Балканы. 1801–1927

Армянский вопрос не был похож на проблемы Балканского полуострова. Армяне находились в таком положении, которого не знал ни один христианский народ Турецкой империи. И если греки, болгары, сербы и валахи могли обратиться за помощью в Афины, Софию, Белград и Бухарест, то у армян не было своего государства, которое могло бы их защитить. В этом отношении у них было много общего с албанцами, но албанцы были прирожденными воинами, которые могли себя сами защитить, а армяне, за исключением тех немногих, кто находился на службе России, не могли. К сожалению, соседями этого миролюбивого народа были воинственные курды, малоазиатские албанцы, которые обращались с армянами так же, как арнауты – с жителями Старой Сербии.

Разделенные между Россией, Турцией и Персией (Ираном), лишенные более чем на пять столетий последних остатков независимости; исповедовавшие три ветви христианства: григорианство, католицизм и протестантизм; имея духовной главой григорианской церкви Русскую церковь и патриарха, находившегося под властью Турции, армяне, в тайной петиции, отправленной на Берлинский конгресс, отказались от всяких политических амбиций и попросили, чтобы их жизнь была построена по образцу Ливана, имевшего христианского губернатора.

Но вместо этого коллективный разум Европы удовлетворился смутным обещанием безопасности и реформ. Великобритания, впрочем, послала в Армению консулов, которым было велено доложить о положении в Малой Азии; но даже Гладстон, придя к власти в 1880 году, прислушавшись к намеку Бисмарка, не стал заниматься изучением армянского вопроса.

В 1863 году Турция даровала армянам так называемую Армянскую конституцию, в соответствии с которой было создано Генеральное национальное собрание, собиравшееся ежегодно в Стамбуле под председательством патриарха, и два меньших по составу совета, которые занимались религиозными и гражданскими делами, – вот и все представительные органы армян в империи.

До 1889 года армянский вопрос не привлекал внимания мировых политиков. Но в тот год известия о преступлениях в армянских провинциях Турции впервые просочились в Англию. Тем временем Абдул-Хамид II установил крайне централизованное личное управление в Константинополе; парламент Мидхата, просуществовавший совсем недолго, был уже давно распущен, а его создатель умер в ссылке; дворец занял место Порты[102], а фавориты султана пользовались большим влиянием в империи, чем его министры.

Одновременно армяне попали под подозрение русского царя и султана, которые попытались разглядеть в материальном прогрессе этого умного и трудолюбивого народа «армянскую опасность»[103]. Когда люди стали возмущаться усилившимся гнетом, турецкие власти ответили на это тем, что отдали под суд Муса-бея, курдского главаря, которого оправдали, а потом все-таки отправили в ссылку. Но армяне уже поднялись на борьбу; появились общества, главное из которых, «Гычак», или «Колокол», подняло тревогу, достигшую ушей дремавших дипломатов.

В это же время курды, усиленные фанатиками-мусульманами, которых события 1878 года вытеснили в Азию вместе со всеми их пожитками, удвоили свои поборы. Конфликты случались повсюду, и вскоре начались армянские резни.

Три недели в конце лета 1894 года район Сасун в провинции Битлис был ареной ужасов, которые напомнили о Батаке. Курды, которым помогали турецкие войска, под командованием Зекки-паши, уничтожили 24 деревни и вырезали, с ужасающей жестокостью, всех армян, которых смогли найти. Зекки получил за эти «услуги» награду, но Великобритания потребовала от турок создать следственную комиссию, которую должны были сопровождать британские, французские и русские делегаты.

Официально было объявлено, что комиссия займется «расследованием преступных действий армянских разбойников»; она вела свое расследование с большим предубеждением, чего и следовало ожидать от такого заявления о ее задачах, и оказалась столь же медлительной, как и большинство турецких институтов. Напрасно три державы представляли проекты реформ в Армении; напрасно проводились многолюдные митинги в Лондоне и Париже в поддержку армян.